– От кого?

– «Малыш» Тэдди ему рассказал. Черт! Этот Тэдди куда-то подевался с Хайрока. С тех пор моя деловая репутация совсем испортилась, Генри. Торговцы, как увидят меня, сразу взвинчивают цены. Лучшие моряки в английских колониях обходят стороной, островные губернаторы не желают со мною встречаться, опасаясь шпионажа. Но к испанцам сунуться я тоже не могу.

– Конечно, Питер, ты помнишь о своем грехе – о разграбленном молитвенном доме.

– Это был всего лишь испанский монастырь, с точки зрения грехов он не в счет, но мне не хочется предстать перед алькальдом Рикардо Феррера де Маркадала…

Доктор Кид согласно кивнул.

– Твоя встреча с де Маркадала наверняка закончилась бы плохо… Жаль, что дураки не понимают ничего, из-за них, в конечном счете, мы и сидим без денег…

– Есть способ немного улучшить ситуацию. А может, и совсем изменить ее.

– Какой?

– Пока секрет. Но я расскажу, когда окажемся на Скаллшорз.

– Чтобы добраться до острова, не повредило бы поговорить с командой, иначе, Питер, они взбунтуются, а слухи об испанском патенте только подогреют мятеж. Тебя заподозрят черт-те в чем, в таком, что и сказать противно.

– Например?

– Решат, что ты придумал их головами откупиться от де Маркадалы… На палубе уже шумят.

Баррет резко поднялся с скамьи.

– Денег у меня пока нет. Надо их чем-то успокоить на время. Пошли туда, Генри.

Палуба люггера в этот час представляла собою необычное зрелище. Пираты столпились возле бизань-мачты, шумно переговариваясь. Яркое солнце тропиков палило макушки, по большей части прикрытые платками, отражалось в металле трофейной испанской кирасы, брошенной в стороне.

– Прямо как жир на сковородке, – заметил флегматичный Томас Смок, который почти всегда был голоден.

Корабельный кок и слуга в одном лице, лично купленный Барретом мулат по имени Раймонд, ничего не ответил, только улыбнулся вежливой и непроницаемой ухмылкой полукровки. Матрос Лоренс Нортон ощерил острые белые зубы и положил ладонь на рукоять сложенной навахи.

– Уж не собираешься ли ты, Ларри, устроить драку, не дожидаясь высадки? – ехидно поинтересовался Смок.

– Не с таким трусом, как ты.

– Я не трус.

– Значит, раб. Мы трудимся на Питера, как рабы, без денег!

– Долой такого капитана!

– Тихо, дураки! – рявкнул рассерженный Баррет. – Заткнитесь, я вам говорю, потому что первый, кто прервет меня, отправится на линьке за корму – пусть вода прочистит ему мозги.

Наступило мрачное молчание, только со стороны островной бухты доносились приглушенные крики испуганных птиц.

– Храбрые джентльмены, – добавил капитан уже потише. – Некоторые начали видеть в самых обычных вещах дурные предзнаменования только потому, что пару последних месяцев нам сильно не везет в делах. Однако я твердо обещаю, скоро все изменится… Мы отправимся на новое дело, в места, где вы еще не бывали, – там золото лежит под ногами, только нагибайся и подбирай. И с этого часа больше никаких разговоров о несчастьях.

– На индейские территории, что ли?

– Господи, несчастье за несчастьем, я так много грешил в помыслах своих, и в словах, и в делах, и в упущениях… – прошептал суеверный Джо.

Смок толкнул приятеля локтем в бок.

– Вот уж кому наверняка есть в чем покаяться, так это самому доктору. По части слов он первый богохульник на борту, хоть и ученый. И по части дел тоже не все в порядке – скажу вам только, что он без разбора ампутировал раненые руки и ноги не менее чем у четверти раненых побережья. А вот по части упущений он точно перегнул – наш док никогда своего не упустит.

Нортон уже сообразил, что инициатива – вещь ценная, к тому же легко уходит.