- Лена! – сложила я бровки домиком, готовясь к тому, что меня сейчас начнет отчитывать подруга, которой уже за тридцать, хоть и выглядит она как моя ровесница. – Прости меня, пожалуйста!

- Ну, что ты, - отмахнулась та нарочито небрежно. Прошла в прихожую и плюхнулась на пуфик, держась за бок. – Подумаешь, я из-за твоего звонка положила болт на то, что у меня овуляция, бросила мужа за сотни километров отсюда и примчалась на твоё спасение на собачьей упряжке. В прямом, блин, смысле на собачьей упряжке! Потому что в той экологически чистой деревне зимой до большой земли можно добраться только на собачьей упряжке или снегоходе. Снегохода я не нашла, зато собак там как в корейском гастрономе – бери любую.

- Прости, Лена, пожалуйста! Я знала, что у тебя очень важные выходные и поэтому не хотела звонить, но перебрала и, видимо, всё-таки, позвонила.

- Из твоего звонка и так было понятно, что ты обжеванная, - снимала Лену куртку и ботинки, отдавай мне поочередно свои вещи. – Меня напрягло только обилие мужских голосов рядом и тот факт, что ты плакала. Надеюсь, они тебя на карусели не прокатили?

- Откуда в баре карусель?

- Оттуда! – передразнила меня Лена. – Вот пустила бы тебя дюжина мужиков по кругу, тогда бы ты и узнала, откуда в том баре могла взяться карусель. Ты чё, Маруська? Головой-то соображать надо, когда алкоголь заказываешь. Меру бы хоть свою для начала выяснила, прежде чем бухать в гордом одиночестве. Или меня бы хоть дождалась.

- Мне так стыдно, - поковыляла я за подругой в кухню, где она сама, прекрасно зная, что и где находится, налила себе стакан воды.

- Ну, давай, узник алкобара, рассказывай, только в это раз внятно, что произошло?

- Витя женится на другой, - всхлипнула я.

- Бог есть! – возвела Лена триумфально взгляд к потолку и снова посмотрела на меня. – Иначе я не знаю, как еще объяснить, что он отвел тебя от этого альфонса.

- Витя не альфонс. Просто ему сложно дается общение с новыми людьми.

- Ему сложно дается – соскочить с женской шеи. А с твоей он соскочил, когда ты стала училкой и начала зарабатывать меньше, чем тогда, когда ишачила на двух работах, пока твой драгоценный Витя искал себя. Кстати, а с каким таким мужиком ты уехала из того бара?

- А ты откуда знаешь про мужика?

- Ну, вообще-то, я сначала заглянула в бар, из которого ты мне звонила, а уже потом поехала к тебе. Бармен мне сказал, что тебя со стойки снял какой-то хмурый тип. Что за тип, Маруся?

- Это отец Кострова, - выронила я затравлено, точно зная, какая сейчас последует реакция.

- Костров?! Отец Кострова, который Костров?! Я ничего не путаю? Этот тот упертый баран, с которым ты постоянно бодаешься и которого терпеть ненавидишь?

- Угу, - поморщилась я и начала ногтем ковырять край стола.

Что я могу сказать? Всё именно так и настолько плохо.

- Маруся, ты хоть понимаешь, что он мент, и всё, что ты натворила, пока была невминько, он использует против тебя при первой же возможности?

- Он сказал, что ни его и никого вообще не должно касаться, как я провожу своё время вне работы.

- Ну, конечно! – всплеснула Лена эмоционально руками. – Он как истинный джентльмен заверил тебя, что у каждой женщины должен быть один маленький черный запой. А потом, я тебе гарантирую, - потрясла она указательным пальцем перед моим носом. - Он точно подложит тебе свинью и поднимет вопрос о твоей профпригодности, как только ты пикнешь против его сына.

- Лен, ну, пожалуйста, и так тошно. И стыдно. И плохо.

- У тебя с ним точно ничего не было?

- Точно… я не помню…