На подходе к первому бульвару мне попался маленький запущенный магазинчик. Я остановился перед его витриной. За стеклом было выставлено много разных предметов, и на каждом висел пыльный ценник: несколько подсвечников, электрический тостер, настольная лампа. Стекло витрины было грязным как внутри, так и снаружи. Сквозь слой пыли и грязи я видел двух игрушечных псов, которые весело улыбались, и миниатюрное пианино. Весь товар выглядел весьма непривлекательно. В магазине не было ни одного посетителя, я не видел никого, кроме продавцов. Много раз я проходил мимо этого места, но никогда не обращал на него внимания.

Чем дольше я всматривался в этот странный мир, тем больше он мне нравился. На его территории не происходило ничего. Это было место покоя и сна – владения смерти. Я был бы счастлив служить клерком в этом магазинчике, но только до тех пор, пока не явился бы первый посетитель.

Я отвернулся и пошел дальше своей дорогой. Достигнув бульвара, ступил на проезжую часть – под моими ногами оказалась решетка канализационного люка. Она смахивала на огромный черный рот, ведущий в самое чрево земли. Я достал из кармана медаль и бросил ее в смердящую пасть. Моя награда исчезла в темноте.

Я вернулся на тротуар и прямиком направился домой. Родители были заняты уборкой. Была суббота, и, значит, мне надлежало подстригать газон и поливать цветы.

Я переоделся в рабочую одежду и вышел во двор. Отец наблюдал за мной из-под своих черных и суровых бровей. Я открыл двери гаража и осторожно выкатил газонокосилку задним ходом. Лопасти машины не вращались, но были отточены и ждали своего часа.

– Тебе нужно брать пример с Эйба Мортенсона, – говорила мне мать. – Он круглый отличник. Ну почему ты не можешь получить ни одной отличной отметки?

– Генри умер, приклеив свою задницу к стулу, – подпевал отец. – Иногда мне даже не верится, что это мой сын.

– Ты не хочешь быть счастливым, Генри? – приставала мать. – Ты никогда не улыбаешься. Улыбайся, живи радостно!

– Прекрати себя жалеть, – подхватывал отец. – Будь мужчиной!

– Улыбайся, Генри!

– Кем ты собираешься стать? Как будешь добиваться этого? Тебя ничего не увлекает, ты ни к чему не стремишься!

– Почему бы тебе не сходить к Эйбу? Поговорить с ним, поучиться у него, – твердила мать.

Я постучался в дверь Мортенсонов. Открыла мать Эйба.

– Эйб занят, он занимается.

– Я знаю, миссис Мортенсон, но мне буквально на минутку.

– Ну хорошо. Его дверь направо по коридору.

Я вошел. Эйб сидел за столом. Перед ним лежала открытая книга, она покоилась на двух других. Я узнал книгу по расцветке обложки – гражданское право. Ебаный ты в рот, гражданское право в воскресенье!

Эйб повернулся и посмотрел на меня, затем сплюнул на ладонь, растер и снова уткнулся в книгу.

– Привет, – сказал он, пялясь в страницу.

– Зуб даю, что ты раз по десять читаешь одну и ту же страницу, заморыш.

– Я должен запомнить все наизусть.

– Это же мусор.

– Все равно экзамены-то надо сдавать.

– Слушай, а ты когда-нибудь думал о ебле?

– Чего? – И он снова сплюнул на ладонь.

– Я говорю, ты когда-нибудь заглядывал девчонке под платье? Знаешь, что у них там есть? Хотел попробовать всунуть ей между ног?

– Это не так важно.

– Для них это первостепенно.

– Я должен учиться.

– Ладно, мы собираемся врезать по бейсболу. Несколько парней из школы.

– В воскресенье?

– А что тут удивительного? Люди черт знает чем занимаются по выходным.

– Нет, но в бейсбол?

– Профессионалы играют по воскресеньям.

– Ну, им же платят.

– А тебе платят за то, что ты перечитываешь одну и ту же страницу миллион раз? Давай пошли, глотнешь немного свежего воздуха, может, и башка проветрится.