Видя, что дело приняло нешуточный оборот, циркачи образовали круг, внутрь которого поместили девушку. Чуть впереди стоял старший, по обе стороны от него – гимнасты помоложе. Все четверо, включая девушку, были невысокими, черноволосыми, с выраженными монгольскими скулами, и глядели теперь настороженно. Однако страха в их глазах не было – возможно, они не понимали всей серьезности положения.

Толпа, ворча, как рассерженный зверь, медленно надвигалась на циркачей. И хотя кое-где раздавались еще примирительные крики, но большинство старателей горело жаждой мести и не прислушивалось уже к голосу разума.

Торговцы, сразу понявшие, к чему идет дело, быстро развернули свои повозки и попрятались за них. Старший акробат повернулся к девушке и что-то сказал ей по-китайски. Она быстро отступила на несколько шагов и попыталась ускользнуть от толпы. Но толпа уже полностью окружила акробатов, и маневр этот не удался. Тогда циркачка хладнокровно вернулась назад, под защиту акробатов.

– Любопытная барышня, – задумчиво заметил надворный советник. – Похоже, она совершенно не боится, а ведь речь идет о жизни и смерти.

Толпа тем временем надвинулась еще ближе. Маленький кружок акробатов, защищавший девушку, заколебался.

– Глупо так стоять, – нетерпеливо заметил Ганцзалин, вместе с господином наблюдавший за этой драмой, – надо прорываться.

Надворный советник кивнул: надо бы, конечно, вот только куда? Китаец окинул быстрым взглядом окрестности, взгляд его остановился на могучих кораблях пустыни.

– Прыгнуть на верблюдов – и давай Бог ноги, – сообщил он.

– Во-первых, верблюдом надо еще уметь управлять, во-вторых, все равно догонят, – отвечал Нестор Васильевич.

– Покалечить могут, – сказал Ганцзалин.

– Всенепременно покалечат, – согласился Загорский.

– Может быть, даже и убьют.

– Очень вероятно.

– Что же, так и будем ждать у моря погоды? – не выдержал помощник.

Нестор Васильевич поднял брови: а что он предлагает? А он предлагает вступиться за бедолаг, не бросать же их на произвол судьбы. Загорский с интересом посмотрел на китайца: с чего вдруг такой приступ гуманизма? Спустя мгновение в глазах его мелькнула догадка.

– А, – проговорил он, – понимаю. Тебе девушка приглянулась.

Помощник насупился: никто ему не приглянулся. Но разве господин не говорил, что благородный муж должен вести себя по-рыцарски, а первое дело рыцаря – защитить деву в беде?

Надворный советник кивнул: все это справедливо. Однако они явились сюда не как рыцари, а как детективы, по важному государственному делу. Это во-первых. Во-вторых, эти циркачи тут, скорее всего, не первый раз с гастролями и до сего дня каким-то образом ухитрялись находить общий язык с местными жителями. Вероятнее всего, так произойдет и в этот раз, и их вмешательство будет совершенно лишним…

Рассуждения его, во всех отношениях солидные и доказательные, прервал женский крик. Кричала девушка-гимнастка. Пятясь, она случайно вышла за пределы спасительного круга, которым отгородили ее от сборища старателей собратья-циркачи, и в тот же миг чья-то крепкая рука, вынырнув из людского моря, повлекла ее в самую гущу народа. Она пыталась отбиваться, но рот ей быстро зажали, и она канула в толпе, словно камень, брошенный в воду. Ее товарищи-гимнасты еще не успели ничего толком понять и лишь в оцепенении озирались по сторонам, как вдруг раздался яростный рев, и кто-то стремительный стал разрезать толпу, как, бывает, разрезает морскую гладь акулий плавник – быстро и неумолимо.

В качестве морского хищника на сей раз выступил Ганцзалин. Пройдя сквозь толпу, словно нож сквозь масло, китаец очень быстро добрался до того места, где только что пропала девушка.