Нехотя встав, обнажённым он пошёл в душ и под тёплыми струями ощутил пощипывание на спине. Выйдя из кабины, повернулся к зеркалу и, взглянув через плечо, обомлел: с обеих сторон наискосок через лопатки тянулись по три красных полосы…

2. Шаурма

Приближался Новый год, а снега так и не было. Серое небо нависало над головой, словно закопчённый потолок хрущобной кухни. Ни проблеска солнца, сыро, промозгло, — поздняя осень явно не собиралась отступать. В полной гармонии с погодой было пакостное настроение, с утра не отпускавшее Никиту. Причина тому была вполне материальной: вчера, напившись с друзьями, он потерял смартфон — совсем новый Самсунг, не флагманский, но и не самый дешёвый. Никита долго копил на него, во многом отказывая себе, устроился на ещё одну работу, потому что не хотел связываться с кредитом. И вот…
Взяв свой старый телефон, он шёл в офис оператора мобильной связи, чтобы восстановить сим-карту. Город был по по-праздничному украшен, но сейчас для Никиты эти искусственные ёлки, шары и мишура выглядели не менее нелепо, как если бы стояли не в витринах брендовых магазинов, а в африканской пустыне или в тростниковой хижине какого-нибудь туземца. В общем, поганое было у него настроение.
Не улучшилось оно и после посещения офиса, несмотря на то, что симпатичный парень-оператор, на бейджике которого значилось «Роман», сделал всё чётко и быстро. Никита вышел на улицу и сразу почувствовал, что проголодался. Путь его пролегал мимо ряда киосков, в которых продавали всякую всячину — сигареты, выпечку, фрукты, воду. Никита купил шаурму и, устроившись на стоявшей невдалеке скамейке, развернул фольгу и стал с аппетитом уплетать. В это время на другой конец скамьи присел потрёпанного вида мужчина. То, что это бомж, Никита учуял сразу. Первым его порывом было встать и отойти на «безопасное» расстояние, но, скосив глаза на мужчину, который, опираясь на палку, безучастно смотрел перед собой, парень подумал: «А ведь ему-то гораздо хреновее, чем мне. Я всего лишь мобилку потерял, а он… жизнь». Словно подслушав его мысли, мужчина повернул голову и негромко проговорил:
— Я сейчас уйду. Только посижу немного.
Никита пожал плечами:
— Вы мне не мешаете.
Мужчина горько и недоверчиво усмехнулся и, отвернувшись, опустил голову и вновь стал глядеть перед собой. Не успев отвести глаза, Никита заметил, как тот судорожно сглотнул. Парня пробил озноб, и ему стало не по себе. «Сижу тут, жру и хернёй страдаю, а он…». Вспомнив слова покойного деда — «Всегда делись, тогда и с тобой поделятся», — Никита быстро доел и поднялся. Повинуясь внезапному порыву, остановился перед мужчиной и, глядя сверху на его шапочку неопределённого цвета, спросил:
— Хотите шаурму?
Тот поднял голову и молча посмотрел в глаза Никите. И было в этом взгляде нечто такое, что заставило парня поёжиться, словно он заглянул в пропасть. Мимо сновали прохожие, светились витрины, кто-то нёс ёлку, кто-то сумку с продуктами, а кто-то огненногривого льва в прозрачном пакете, — город жил своей жизнью, оживлённой предпраздничной суетой, и ему не было никакого дела ни до Никиты, ни до этого оборванного мужчины с затравленным взглядом побитой собаки.
— Подождите меня здесь, не уходите, — произнёс парень и, не дождавшись ответа, направился к киоску.

Купив шаурму и бутылку воды, Никита возвратился к скамейке.
— Возьмите, — протянул мужчине пакет, но тот отрицательно покачал головой:
— Спасибо.
В этот момент к ним подбежали двое мальчишек.
— Дяденька, дай на хлебушек, — заныли они тонкими голосами.