Из-за До в платную больницу принимают всех троих. Хуже всего досталось Маркусу, и ему накладывают швы. Всю дорогу до дома До молчит, и Маркус еле терпит, чтобы не расплакаться.

– Отец…

– Не говори ничего, – паркует пикап во дворе дома До. – Просто нападая на тех, кто сильнее тебя, думай о том, что рассеченная бровь не максимум, и следующей может быть твоя жизнь.

– Они издевались над Мо, – тихо говорит мальчик.

– Мне плевать! – кричит на него отец. – Это жизнь, и каждый должен уметь постоять за себя!

– А на что тогда друзья? – нахмурившись, смотрит на него Маркус. – Друзья ведь должны прикрывать спину друг друга.

– У тебя нет друзей, ты сам себе друг, хотя в твоем случае ты враг, – усмехается До. – Только семья стоит того, чтобы ради них умереть.

– Они моя семья, – бурчит Маркус и, спрыгнув вниз, идет к себе.

Заснуть долго не удается, и когда он уже впадает в дрему, он чувствует запах, которым пахнет только один человек в этом доме, и видит пытающуюся взобраться на кровать девочку.

– Уже полночь, какого хуя ты не спишь? – севшим голосом спрашивает парень, у которого нет сил на скандалы.

– Я принесла бинт, буду тебя лечить, – нагибается над его лицом ребенок. – Это больно?

– Белль, иди к себе, – твердо говорит Маркус.

– Хорошо, – бурчит девочка и сворачивается калачиком рядом.

– Белль, – вздыхает Маркус и, смирившись, поворачивается на другой бок.

***

Маркус приходит ко второму уроку и сразу же вызывает друзей на задний двор. Мо продолжает благодарить парней за помощь, а они по-одному, притянув его к себе, обнимают.

– Мой отец говорит, что убиваться можно только ради семьи, что дружбы не существует, и друг сегодня – завтра твой враг, – смотрит на парней Маркус. – Я ему верю, поэтому отныне я считаю вас своей семьей. Когда мы были маленькими и играли у нас во дворе, мы рычали, выли, прекрасно изображали всех зверей, которых только по ящику видели. Мы не думали тогда, что за нами это закрепится и нас будут звать «Зверьми».

– Даже директор теперь нас так зовет, – угрюмо говорит Кристиан.

– А мне нравится, – усмехается Матео.

– Мы ведь банда, пусть нас всерьез не воспринимают и считают детьми, но мы стоим друг за друга, мы как семья, – говорит Маркус, и парни кивают. – Так давайте будем настоящей семьей, будем всегда вместе и не дадим никому поводов в этом усомниться.

– На крови клясться будем? – достает раскладной ножик и задирает рукав толстовки Матео.

– Убери нож, – смеется Маркус. – Можно обойтись малой кровью. Я вырасту и набью себе на спине лицо, которое вижу в огне. У него есть рога, значит, он зверь. У него есть имя, значит, и меня будут так звать.

– Я и так всю жизнь считал вас своей семьей, и я буду носить на своей спине «тигра», – говорит Матео и ожидающе смотрит на Кристиана.

– Я волк, они ведь всех порвут ради стаи, – после раздумий отвечает Кристиан. – Я готов.

– А я просто чудовище, – потупив взгляд, тихо говорит Мо.

– Нет, – восклицает Маркус, – в тебе сила медведя, ты бы и вчерашних уложил. Но они подло дрались, они напали всемером на одного.

– Мне нравятся медведи, – счастливо улыбается Мо.

– Ты не урод, я не вижу ожогов на твоем лице, потому что ты мой брат, и те, кто их не видит, – любят тебя, а со всеми остальными нам помогут наши дубинки, – хлопает его по плечу Маркус.

– Значит, семья, – смотрит на сгущающиеся над головой тучи Кристиан.

– Семья, – кивает Маркус.

Два года спустя.

Вчера Кристиану исполнилось четырнадцать лет. Свой день рождения он провел у Матео. Парни подарили ему новую толстовку с волчьим принтом, а Лэй устроила праздник и накрыла стол. Крис взял с собой Аарона, который задул свечку на торте с заварным кремом, а потом до самого сна катался на плечах Мо.