Кристиан стоит у кассы магазинчика, ждет своей очереди, чтобы купить сигареты, и все никак не может избавиться от гнетущей его обиды на маму. Вчера Чинаэ не появилась дома, а с утра прошла мимо в ванную с опухшим лицом и даже не поздравила. Кристиану надо бы давно привыкнуть, ведь это продолжается с момента, как погиб отец, но он все равно, как дурак, ждет, что в этом году все поменяется. Он берет пачку дешевых сигарет в мягкой упаковке и протягивая деньги продавцу, замечает топчущуюся слева от него девочку, голова которой даже до прилавка не доходит.

– И сколько ты здесь торчишь, малая? – усмехается парень, расплатившись за покупку.

– Мне молоко, пожалуйста, – протягивает руку с купюрой ребенок, и продавец, выхватив деньги, идет за молоком.

Ребенок одет в дырявую на локтях джинсовую курточку, штаны на два размера больше перевязаны веревкой, чтобы не спадали, и он, не отрываясь, смотрит на разноцветные конфетки в стеклянной банке на стойке. Ребенок в лохмотьях, грязные спутавшиеся волосы свисают на лоб, но Кристиан взгляда увести не может, будто бы из малышки наружу свет валит, своей яркостью его очаровывает. У Кристиана нет лишних денег, дела в последнее время совсем плохи, он уже даже курьером для картеля подрабатывать стал, чтобы прокормить себя и Аарона, и надо бы выйти прочь и забыть про худого со впалыми щеками ребенка, на лице которого видны только большие непропорциональные губы, но в груди слева жжет, а на языке горечь чувствуется.

– Эй, Чикко, – обращается он к вернувшемуся с молоком продавцу. – Дай ей эти конфеты, положи булочек, колбасу и вон те печенья, – тычет пальцем на полку за стойкой парень.

– Деньги вперед.

– Чикко, я заплачу, просто дай ей то, что я сказал, – твердо говорит Кристиан.

Продавец, который знает, что Кристиан расшибется, но заплатит, вытаскивает бумажный пакет и начинает собирать в него заказ.

– Это всё мне? – распахнув глаза, смотрит на парня шокированный ребенок, от которого пахнет топленым молоком.

– Тебе, ангелочек, а теперь топай домой, – треплет ее волосы Кристиан.

– Спасибо, – бурчит малышка и, развернувшись, бросается к двери, будто бы боится, что парень передумает, и продукты отберут. Кристиан смотрит ей вслед и усмехается, чувствует, как вся его обида и злость на маму разом улетучиваются. Плевать, что его не поздравила с днем рождения собственная мать, эта малышка сегодня впервые, наверное, вкус конфет узнает.

Джиджи, которую по паспорту зовут Жизель пять лет, и она живет со старшей сестрой Аминой. Мама бросила их, когда Джиджи был годик. Она просто вышла из дома одним из вечеров и больше не возвращалась. Амине четырнадцать лет, она не ходит в школу и работает на шахте по добыче угля. Амина зарабатывает гроши, которых еле хватает на еду. Сегодняшнее утро Джиджи запомнит на всю жизнь, точнее, молодого парня, благодаря которому она сидит на матрасе на полу их лачуги и ест конфеты, поглядывая на колбасу, которую не хочет трогать, пока не вернется с работы сестра.

– Фух, блин, успел, – опирается о колени запыхавшийся Матео, который бежал до друзей пять кварталов. – Это здесь случ… – осекается, смотря на старую и неровную кирпичную стену, отделяющую чей-то двор от дороги.

Покрытая грязью и плесенью стена сплошь в отверстиях от пуль, но не они заставили Матео умолкнуть, ведь кто знает, сколько лет этим отверстиям и сколько человек отдали свою душу Богу именно здесь. Он видит брызги потемневшей крови, заляпавшей старый кирпич, и сам дорисовывает картину.