Я нашла это место, когда была ребёнком, но смогла побывать там только лишь раз до того, как переехала к Сантьяго. Часть пляжа принадлежала его вилле, поэтому добраться до места назначения было в разы легче, чем ехать к нему с фермы из пригорода Калабрии, на которой я воспитывалась до совершеннолетия и продолжила жить после окончания домашнего обучения и поступления в универ.

Теперь оно было в моём распоряжении каждый чёртов день.

Я почесала тонкий шрам на своей ключице, выйдя из комнаты, чтобы скорее покинуть дом, быстро спустилась вниз и остановилась прямо у входа на кухню, когда тихая мелодия прошла сквозь стены и двери, заставая меня врасплох. Время на часах только пробило семь, а в воздухе отчётливо послышался запах сладко-подгорелых оладий.

Я зашла в комнату в поиске своего бокадильо. Бутерброд, как обычно, ждал меня на столе. Я сразу же вытащила его из упаковки и откусила чуть ли не половину, утоляя волну голода, преследующую меня с ночи.

Хрустящая булочка пропитанная оливковым маслом, двойная соевая ветчина, оливки и салат уже много лет заставляли меня любить просыпаться по утрам.

Обычно я брала завтрак с собой и поедала его, любуясь волнами, разбивающимися о скалы с другой стороны берега, но сегодня я была, как никогда голодна.

Я уже практически закончила со своей едой, когда мелодия снова прошлась по стенам дома и врезалась в меня.

Кто был настолько ранней пташкой, что позавтракал и начал уроки игры на пианино, когда солнце ещё даже не взошло над горизонтом?

Откуда в этом доме вообще взялось пианино?

Продолжая жевать, любопытство победило желание сбежать и я стала тихо красться по коридору, направляясь к комнате – источнику звука – чтобы никто не узнал, что я подслушивала его или их, но люди, которых я встретила, были от и до поглощены друг другом.

– We look for someone to believe in us and show us the way and make it okay [с англ. Мы ищем того, кто поверит в нас, укажет нам путь и всё уладит], – сладко пела Джулия.

Стеклянная дверь в комнату была плотно закрыта, поэтому я едва разбирала её слова, но отчётливо видела, как она устроилась на коленях своего мужа, сидящего на специальной скамейке, и играла, пока его руки обнимали её за талию, а подбородок покоился на плече, внимательно слушая её.

Я пригляделась. Грозовые молнии, украшающие руки и плечи мужчины, заканчивались под затылком в «4:26:». Это было время?

– And oh, if you only knew how I see you, would you come alive again? – [с англ. О, если бы ты только знал, как я понимаю тебя, ты бы ожил снова?] – продолжила она.

Я опустилась на пятки и прислушалась к её песне. Пальцы девушки бегали по клавишам, не всегда попадая по тем, что было нужно, но ни она, ни Себастьян не замечали этого, будучи полностью погруженными друг в друга.

Так выглядела любовь?

– Что ты здесь делаешь?

От испуга я подпрыгнула на месте и с ошарашенными глазами отпихнула от себя Бог знает откуда взявшегося Сантьяго. Он нагло усмехнулся, делая шаг в сторону и становясь прямо напротив меня с другой стороны двери.

Если бы ребята услышали нас и обернулись, чтобы посмотреть, то увидели бы только наши носы, торчащие с обеих сторон.

– Что ты… – злобным шепотом выплюнула я, но Джулия перебила меня, не дав мне закончить и начав петь чуть громче.

– I don't mind your shadows, 'Cause they disappear in the light. I don't mind your shadows, 'Cause they look a lot like mine, с [с англ. Я не против, что у тебя есть тени, Потому что они исчезают на свету. Я не против, что у тебя есть тени, Потому что они очень похожи на мои].