Доминик спустил лестницу и открыл часть леера, чтобы они могли быстро забраться наверх.

– Весело, правда?

– Ещё одно слово, Сантьяго, – сквозь зубы предупредил его Себастьян, – И я попрошу Саммер укусить тебя, а затем скормлю твоё тело акулам, приплывшим по запаху крови.

– Ты шутишь, – медленно перестав улыбаться, ответил парень.

– Не шутит, – предостерегла его Джулия, хватаясь обеими руками за верёвочную лестницу и на секунду оборачиваясь в сторону друга, даря ему всё своё недовольство.

Она подняла собаку, затем быстро забралась наверх и уселась на диван, тяжело дыша. Девушка была страшно напугана, чего не скрывала, и зла. Поэтому если никто из присутствующих мужчин в скором времени не собирался ударить Сантьяго, это сделает она. Я была уверена.

Себастьян подтолкнул тело моего мужа к лестнице после чего уже Кристиан и Доминик помогли ему окончательно подняться на палубу и он уселся на пол, прижавшись спиной к борту под леером. Его кудри промокли и липли к лицу, струйки воды стекали по вискам вниз и он жадно хватал воздух своим ртом.

Мне хотелось пнуть его, но я переживала насчёт целости его костей, поэтому просто подошла к Сантьяго, который уже закинул голову назад, с полуулыбкой глядя на меня, и склонилась над ним.

– Idiota, – по-итальянски выругалась я. – I-dio-ta!

А затем развернулась и, продолжая громко проклинать его тупоголовость, скрылась внизу.

Они злились.

Она в особенности.

Палуба опустела. Все разбежались по своим каютам. Я же остался здесь, пытаясь согреться и прийти в норму после неудачного самопотопления. К тому же сомневался, что Амелия была рада видеть меня рядом с собой прямо сейчас.

Или всегда?

Синьора Уильямс вместе со своим практически мужем и детьми отправились на личное знакомство с их будущей новой семьёй, ради которой они привезли их сюда, поэтому Амелии пришлось терпеть чуть меньшее количество людей, но даже так она еле выдержала первую половину дня, что провела с нами на борту.

И её месть не заставила долго ждать. Я чудом смог сохранить контроль, когда обнаружил её загорающей топлес и желающей удержать мой взгляд на себе. С каждым разом отказывать ей становилось всё труднее, потому что я знал границы своего терпения и понимал, что находился на их обрыве.

Я выпустил дым, сделав глубокую затяжку и облокотившись на левый борт яхты. Ветер слабо раздувал мою сухую льняную рубашку, с волос прямо по шее стекали остатки воды, а я всё думал о том, как она смотрела на меня.

Часть моего мозга, отвечающая за реальность, понимала, что она была зла, а точнее разъярена моим идиотским поведением, но другая, та, что продолжала мечтать, надеялась, что её глаза пылали агонией, потому что она переживала за меня.

Хотя бы на секунду она забеспокоилась обо мне? Она не прыгнула за борт, как это сделали ребята, потому что не знала, что я не умею плавать. Но если бы знала? Она бы продолжила стоять на палубе и смотреть, как я тону?

Саммер тоже было неизвестно об этом, но её мохнатое пузо – первое, что я увидел под водой.

Даже чужая собака любила меня больше собственной жены.

Я грёбаный везунчик!

Частое дыхание и быстрый топот заставил меня перестать думать об этом и повернуть голову, чтобы встретиться лицом к лицу с обиженным выражением лица Саммер. Её щёки грустно повисли и она остановилась рядом со мной, когда я присел на шезлонг, чтобы погладить её.

– Почему ты одна?

Собака заскулила.

– Они выгнали тебя? – тут же возмутился я, почёсывая её за ухом и наблюдая за тем, как её веки прикрылись от удовольствия, что приносили мои действия. – Занимаются постыдными делами?