[Эндорфины. Не судите строго]…

У каждого есть наверно

в душе уголок такой,

живут где последний, первый,

тот самый ещё, другой,

о ком никому не скажешь,

о ком и себе самой

боишься признаться даже…

Под кодовым словом "Мой!"

Живёт он под сердцем где-то,

любовью твоей храним,

встречаешь ты с ним рассветы,

глаза закрываешь – с ним,

и так ли уж важно, кто там

с тобой коротает век,

ведь в сердце навечно – вот он! –

особенный человек…

Чужое счастье не украсть –

не яблоко, не снимешь с ветки,

деля с любимым сласть и страсть,

не надо ожидать ответки:

не судит нас, счастливых, Бог –

мы рождены, чтоб былью сказку

создать себе… А он – помог:

где наказанием, где – лаской.

И если на пути земном

нам встретилась любовь – то надо

сказать "спасибо" и вдвоём

свой Рай вылепливать из Ада…

Бог так долго беду откладывал –

то ли некогда, то ли – лень,

ты зачем, мне скажи, загадывал

умереть со мной в тот же день?

И теперь мы летим на встречную –

дальний свет чей-то слепит нас,

ну приехали, что ж, конечная.

Были вместе мы. Ровно час.

Вот такая судьбы ирония –

всё дословно же, под заказ,

только жаль, что потом не вспомню я

счастья нашего целый час.

Непонятные, бестелесные –

растерявшись, висим и ждём:

вдруг помогут/спасут, воскреснем мы,

чтобы всё же пожить вдвоём?

Но Небесная Бухгалтерия,

папки наших судеб подшив,

ставит номер текущий, серию

и сдаёт нас с тобой в архив.

Бог так долго беду откладывал –

то ли некогда, то ли – лень,

ты зачем, мне скажи, загадывал

умереть со мной в тот же день?

Ты будешь дальше пить, и пить, и пить,

вернувшись из далёкого похода,

я – что-то мило щебетать/бубнить

про глупости – про моду, про погоду…

И криком не кричать – молчать. Молчать!

Про то, как я дышать боялась даже,

и новости – не слышать, не включать

старалась, становясь мудрей и старше,

пока ты океан пересекал

в своей подлодке – ядерной, огромной…

Не приключений вроде бы искал –

работа: океан, опасность, войны,

а мне, как бабе – ждать, и ждать, и ждать,

ходить на пирс, молиться горизонту…

Не плакать – только мило щебетать…

Кивать: всё понимаю, да – работа…

Иногда ты звонишь мне из прошлого:

Как дела у тебя? – Хорошо,

у тебя что случилось хорошего?

[Режет вены кухонным ножом.

Нож ползёт от запястья к предплечью и

красным ртом раскрывается плоть.

Просто мяса кусок. Человечина.

Зря ты душу вдохнул в нас, Господь…]

И в ответ – тишина мне зловещая,

я кричу в тишину: Не дури!

Я – не Бог, я лишь слабая женщина,

грех такой на себя не бери –

уходить, пока сверху не вызвали,

и меня не тащи за собой –

вдруг и я не успею, не вызволю,

не спасу?!! Ладно. Еду. Отбой.

Опять запахло в небе февралём

и, вместо вьюг январских завываний,

предчувствие весны кричит: "Приём!

Приём-приём, а вот и я! Не ждали?!"

И пусть нам сыплет щедрая метель

перо и пух на снежные перины –

в душе уже апрельская капель

настукивает ритм нетерпеливо.

И блеск в глазах – безудержный, шальной,

и сердце ледяной сосулькой тает,

и воздух – самогонный и хмельной

мне неба синь над головой качает.

Пузырит в венах кровь окситоцин –

весь мир большой так хочется обнять,

ни водка не поможет, ни глицин –

весну в душе не нейтрализовать…

Благодарить – и Ангелов, и Бога –

за эту встречу нашу. За тебя.

За то, что получила я так много:

я вспомнила, как это – жить, любя,

Когда сочнее краски, вкусы – глубже,

и каждый звук – оргазменной волной,

когда ты мне – как воздух – просто нужен:

дышать тобой, чтоб просто быть живой.

И в мире, где покой ни по запросу,