– Да. Можно.

– Хорошо! Тогда завтра обязательно позвоню! Приду!

– Да. Я вас поняла.

– Спокойной ночи, Наталья, – лепетал Анатолий смущённо, – Александровна.

– Спокойной ночи, Анатолий Степанович.

Послышались удаляющиеся шаги. Гордеева выдохнула с облегчением и покосилась на соседский дом. Было мучительно стыдно, и не понятно за что больше: за то, что вломилась в чужой дом, что была груба с блеющим и заикающимся толстяком-ухажером или за то, что возбудилась, как девчонка, от срамной картинки... Поплелась в ванную, не обращая внимания на орущих и требующих внимания и еды котиков. Сняла с себя грязную одежду, накинула халат, старательно игнорируя своё отражение в зеркале – она физически ощущала, как пылают щёки.

Подобрала фото, стараясь не смотреть и на него, и пошла в комнату. Села за рабочий стол, положила перед собой трофей – изнаночной стороной наверх. Запах соевого соуса раздражал нос. Несколько минут пялилась на запачканный оборот, так, словно хотела увидеть насквозь.

– Чего я стесняюсь-то? Будто мужчин голых не видела никогда, – проскрипела зубами Наталья и, помедлив, резко перевернул фотографию.

К лицу снова прилила кровь.

– Так, Наташа, спокойно. Надо думать не о содержании, а о мотивах, – говорила она сама себе, – Подумай, зачем ему столько обнаженных фото с самим собой? Для чего он их держит в доме? С какой цель…ю?

Взгляд так и уцепился за эрекцию – ровный, перевитый венами, внушительный член с обнажившейся тёмной головкой.

Гордеева сглотнула, начала ёрзать попой на стуле.

– Так… думай… зачем… ему…

Дыхание стало неровным. Она на автомате опустил одну руку на ногу, начала гладить её, всё выше задирая халат.

– Зачем ты… Данил…

Веки томно опустились, и женщина, осторожно скользнула по внутренней стороне бедра.

– М-м-м…

Ощутила, как из влагалища выделилась смазка, намочив трусики.

– Что… Что я делаю? – тяжело дыша, бормотала она, продолжая смотреть на обнажённого Данила.

Ресницы дрогнули, когда палец коснулся клитора через трусики.

– Ах…

Дыхание перехватило, рука нетерпеливо скользнула под тонкую ткань. В голове промелькнули воспоминания о том, как они с мужем в первый раз занялись любовью: горячая кожа, жадные поцелуи, сбившиеся простыни...

– Нет, – в панике выдохнула Наталья.

Вскочила, и стул с грохотом упал на пол. Наталья содрогнулась, увидев блеск влажных от смазки пальцев.

– Нет.

Женщина быстро подобрала фото и зашвырнула его в тот же ящик, где лежала коробка из-под обуви с вещами из прошлого. Дрожащими руками подняла стул и бросилась в ванную – хотелось как можно скорее отмыться от всего этого: и мыслей, и запаха соуса, и смазки, намочившей трусы.

7. 7. Ночной гость

Котов вернулся часа в три ночи. Вошёл в дом и, включив свет, стащил с себя всю верхнюю одежду, оставшись в одних белых боксерах – нестерпимо хотелось раздеться и смыть с себя усталость и грязь чужих липких взглядов, но голод победил. Он присел за стол и достал из рюкзака шаурму. Та уже остыла, да и горячей могла сгодиться только как спасение от острого голода, но он механически жевал, практически не чувствуя вкуса. Взгляд упал на фотографии. Усмехнулся, вспомнив в каком восторге была последняя клиентка, когда Данил в качестве бонуса дал ей фото, после того, как оттанцевал положенные полчаса.

– Котик, ты великолепен, – томно выдохнула женщина, касаясь его торса.

– Надеюсь, это не последняя наша встреча, – склонившись, на ушко прошептал ей парень, обдав тонкую кожу шеи горячим дыханием.

Женщина сглотнула, тяжело дыша.

– Конечно, мой хороший, – выдохнула она и опустила руку ниже. Но Данил перехватил её, приподнялся и заглянул в глаза.