— Вот тут вы хорошо смотритесь. А здесь у Варьки глаза, как у лемура, — начал отсыпать комментарии младшенький.

— Угу, — кивнул старший, — «Варькины блюдца».

— А ты уже ей и прозвище придумал. Это так ми-и-ило, — кривляясь, протянул Кирилл.

— Мне вот интересно, — никак не отреагировав, начал Юра, — фотографий всего пять гуляет в интернете. Хороших, постановочных. То есть слил фотограф. Но за большее количество ему не заплатили, что ли? Тогда где слух о том, что изначально жених и невеста не те? — Он машинально взял карандаш со стола и начал крутить между пальцами, а я зависла на созерцании красивых рук мужчины.

— Так еще не вечер, — вставил мнение Кир.

— Думаешь? Может. Но кто-то данные Варвары слил журналистам.

— Да? — Кирилл посмотрел на меня. — Что, уже достали?

Я кивнула.

— Причем на работе, — пояснил тот брат, который мне муж. — А живешь ты не по прописке, верно?

— Верно. — И тут я подумала, что зря маму не предупредила. Очень зря.

Как в ответ на мои мысли зазвонил в сумке мобильный телефон песенкой мамонтенка из советского мультика. Я соскочила со стола, метнулась к креслу и, нашарив телефон в сумке, нажала прием.

— Варвара, — голосом моей строгой маменьки завопила трубка. И это был плохой знак.

Если мама называет меня полным именем, то дело труба. Фишка в том, что Варварой меня назвал отец, выиграв у мамы в карты. Маме же имя не нравилось категорически, но переубедить отца она не смогла. Так и стала я Варенькой, Вареником, Варежкой, а если провинюсь, то Варварой.

— Тут к нам в дом пытаются пробраться люди с журналистскими корочками, утверждая, что ты замуж вышла, и требуют интервью. Это шутка такая?

Я вздохнула, покосилась на заинтересованно прислушивающихся братьев и ответила:

— Ой, мам, тут такая ерунда приключилась. Замуж-то я вышла, но так, понарошку. А журналисты, они же такие, сама знаешь, чего только не напридумывают.

Трубка замолчала на мгновение, а потом выдала:

— Мы с отцом будем у тебя в восемь вечера. Потрудись нам все пояснить!

На этом мама отключилась, а я вздохнула еще горестнее.

— Добрались до родителей? — поинтересовался Юра. Кирилл молча рассматривал меня, но уж очень заинтересованно.

Я кивнула, потом подумала и опять присела на краешек стола. Поближе, так сказать, к главнокомандующему.

— Анна Ильинична, — вызвал Юра свою секретаршу. — Пригласите ко мне Всеслава Мирославовича и зайдите сами, будьте любезны.

— Варька, брысь со стола, сейчас Мегера прибежит, — Кирилл преувеличенно важно поправил рубашку и отряхнул с плеча брата несуществующую пылинку.

— Не Мегера, а Анна Ильинична, — одернул Юра.

Кир тем временем сел в кресло, и мне не оставалось ничего другого, как последовать его примеру. До восьми часов я совершенно свободна, а потом меня ждет такой нагоняй, что сейчас никакая Мегера не страшна.

В кабинет первым вошел тот юрист в очках. Поздоровался и занял кресло слева от Кирилла. А я прикинула, что имя ему давали явно из большой нелюбви к человечеству. Это же надо при отчестве Мирославович сына назвать Всеславом? Или в роду всех называют Славами, а на этом сыне они закончились? Вот и обобщили, назвав Всеславом?

Пока я обдумывала всякую ерунду, в кабинет вошла Анна Ильинична, села рядом со мной, разложила свой органайзер и преданно посмотрела на Юрия.

— Всеслав Мирославович, ситуация такова, что Варвару одолели журналисты. Из-за чего ей пришлось уволиться. Это первое, а второе — журналисты добрались до ее родителей, чем доставили массу неприятностей. Что мы можем с этим сделать?

Мужчина посмотрел вначале на Юрия, бесстрастно сидевшего за столом, потом на меня, и вынес вердикт: