Император Пугачев объявил, что обнаружил на Руси многие неправды и решил «наказывать и предавать смерти судей-хабарщиков, которые судят неправильно дела и разоряют народ». Пугачев начал распространение по России своих манифестов. Они стали для народа давно ожидаемой милостью и радостью. Народу было все равно, прав или неправ император-самозванец. Пугачев стал народным вождем, обещавшим свободу. Манифесты Пугачева объявляли крестьянам волю, призывали громить поместья, ловить помещиков. За убитых дворян выдавалось денежное вознаграждение. Убийство помещиков манифесты донского императора-казака считали законным возмездием за издевательства над крестьянами.

Восстало все Поволжье и Приуралье, весь Казанский край. Восстали обиженные местными властями татары, башкиры, чуваши, калмыки, мордва, марийцы. Русских крестьян разоряли помещики, татар – местные чиновники. Восстало все на громадных пространствах между Волгой и Уралом. Восстали Нижегородская, Самарская, Рязанская, Симбирская, Саратовская, Астраханская, Воронежская, Тамбовская губернии. Восстала половина России.

Пугачев с двумя тысячами казаков подступил под Яицкий городок, понял, что взять его не сможет, и пошел на маленькие крепости, которые ограждали от инородцев их древние, лучшие степные и местные земли. Крепости с инвалидными гарнизонами падали одна за другой, окруженные рвом, валом и простым частоколом. Небольшие регулярные части в семьсот или тысячу солдат Пугачев бил. Оружия и пушек у него хватало – всем необходимым казака-императора обеспечивали восставшие или захваченные уральские заводы. Если бы столько оружия было у Степана Разина, «Тишайший» мог бы не дожить до рождения Петра Великого. Вся Россия стала представлять собой пороховой погреб. Армии Екатерины Великой завязли в затяжной русско-турецкой войне и свободных войск в центральной России не было.

Войско Пугачева росло, в нем воевали русские и нерусские, казаки, беглые, преступники, крестьяне, рабочие, даже офицеры-дворяне. Пугачев обещал татарам и башкирам выселить с их земель всех русских поселенцев и они массами присоединялись к донскому императору. Он присоединял к себе людей силой и охотой. Пугачев объявлял: «Когда бог донесет меня в Петербург, то зашлю Екатерину в монастырь, пускай за свои грехи богу молится. А у бояр села и деревни отберу, а буду жаловать их деньгами. А которые лишили меня престола, тех без всякой пощады перевешаю. Дай бог, чтобы я мог дойти до Петербурга и сына своего Павла увижу». Во всех взятых крепостях Пугачев вешал комендантов и не переходивших к нему офицеров. У него уже было около ста орудий, много оружия, пороха, ядер, патронов, провианта, денег. Жен погибших офицеров Пугачев силой брал в наложницы. В ноябре 1773 года пугачевцы осадили Оренбург, но взять его не смогли. «Императорская» ставка расположилась в семи километрах от Оренбурга в селе Берда. Полгода Берда, в которой Пугачев создал военную коллегию, была столицей крестьянской войны. Император Емельян объявил о истреблении господ: «Если кто помещика убьет до смерти и дом его разорит, тому дано будет жалованье сто рублей, а кто десять дворянских домов разорит, тому тысяча рублей и генеральский чин». Пугачевцы на лошадях въезжали в церкви, палили в образа, вбивали в иконы гвозди, холстяные образа превращали в лошадиные потники. Со всех окрестностей в гарем Пугачева и его полковников силой свозили местных красавиц. Пугачев пил, гулял, казнил, устраивал смотры, тренировал свое воинство.