– Будешь жить на Виру–Виру. Сходить с него запрещено до конца твоих дней. И не попадайся, пожалуйста, мне на глаза. Убью.

Инху уже поджидали. Двое подняли ее с пола и увели. Она оглядывалась, тая надежду, но князь упорно смотрел в окно.

– Артистка, однако, – произнес вошедший в комнату тир Пикарт. – Без вас умалишенную изображала, а сейчас, вижу, вполне разумна. На что только бабы не идут, лишь бы мужика рядом удержать. Ведь жалко вам ее стало? Жалко?

Лерис поднялся. Старику пришлось задрать голову. Вроде и не сильно выше его был лорд, но умел показать себя во всей княжеской стати.

– Еще раз женщину закроешь в башне Тлена, самого туда поселю. Вместе со старухой, – произнес и вышел.

Князь до ночи стоял на смотровой площадке. Подставлял лицо ветру. Никто не смел его тревожить. Все слышали, как кричала Инха, когда ее спускали в клети. Хоть и пожалел милорд, все равно ее жизни не позавидуешь. Будет сидеть безвылазно на Виру–Виру. И замуж не возьмут. Даже притронуться не посмеют. И детей ей не родить. Это ли не худшее из худших наказаний? Сто лет одиночества.

– По курсу Арматория.

Князь вышел уже одетый. Проследовал в рубку. Полюбовавшись искрами, рождаемыми солнцем на остроконечных крышах святой обители, велел старшему небоходу:

– Зависни над храмом.

– Надо будет подняться выше, иначе снесем к демонам звезды на шпилях.

– Пусть оракул знает, что я вернулся.

– Почешем Рубу брюшко? – повеселел дежурный.

– Без моего приказа не сдвигаться ни на палец.

Выйдя из рубки, князь решительным шагом проследовал к шахте, что насквозь пробуравливала остров. Там уже поджидали спутники, сопровождавшие его в предыдущий поход в храм, исключая только капитана Виру–Виру. Тот был занят дочерью.

– Ждите сигнала, – велел лорд, осматривая свой небольшой отряд. Малыш Микуш, поймав на себе тяжелый взгляд князя, сглотнул. – Если понадобитесь, пришлю ворона.

Сунув ногу в петлю, Лерис дернул за рычаг спускового механизма и улетел в открывшуюся дыру.

Во дворе храма, устланного такими же слепящими глаз мраморными плитами, собрались напуганные служки. Кто–то, задрав голову и жестикулируя руками, смотрел на остров, темной громадой нависший над белокаменной крепостью, а кто–то корячился в попытке поднять и унести в сторону сбитую днищем Руба звезду. Она была настолько велика, что и десятка человек не хватило. В итоге потащили волоком. От скребущего визга закладывало уши.

Явление князя, что летел по канату вниз, в своем черном плаще похожий на ворона, растопырившего крылья, восприняли со страхом. Прислужники расступились, а то и попрятались в глубоких стенных нишах.

Вытащив ногу из петли и убедившись, что та тут же взмыла вверх, лорд Птородей осмотрелся. Оракул все еще не появился на верху лестницы, где эхо подобострастно преумножало бы его голос до громоподобного. Не дождавшись приглашения или вразумительного приветствия от вжавшихся в стену людей, князь поспешил ко входу.

– Чем обязаны? – оракул спешил по коридору навстречу. По растрепанной одежде, которую глава храма на ходу поправлял, можно было судить, что заявился Лерис весьма рано.

– Я пришел за своим.

– Вы упустили нареченную. Колодец не ответит. Он свою задачу выполнил, – без подведенных бровей и нарисованных стрелок оракул выглядел вполне себе обычным человечком. Бледным, некрасивым, незначительным.

– А это не вам решать, – князь дерзил нарочно. Только нахрапом можно было пробиться к древнему артефакту. Начни он с прошений, и оракул придумал бы тысячу причин, почему Лерису нельзя посетить святое место.