– Как я должна это сделать, если даже Торви не справляется? – буркнула я еле слышно, пока Ильса отвлеклась, пролезая в калитку, засыпанную по колено снегом с нашей стороны.

– Хенрик, давай уже, – потребовал огневик, придерживая

эту изящную дверцу будто бы для меня.

Но псевдожених всё равно дождался, чтобы я прошла первой.

– Твой друг слишком хорошо воспитан, – перевела я для Торви.

– Почему слишком? – удивился тот. – Ты или воспитан, или нет. Третьего не дано.

Мы наконец попали внутрь Сноувилла. За воротами гостей сразу настигал аромат липомелы, хвои и свежести, а ещё чуть влажной земли и волшебства. Привратник в своей будке приглашающе махнул нам рукой (парк закрывался только на ночь, а днём гуляй сколько хочешь), я расстегнула тёплую куртку, а Торви напряжённо оглядывался. Явно боялся, что сейчас невидимый Хенрик проявится над дорожкой из каменных плит.

Но нет, обошлось.

Настроение Ильсы стало ещё более приподнятым.

– Улле, как давно мы тут не были! А помнишь…

Дальше я не слушала, только кивала. У нас тут было слишком много «А помнишь», один раз даже клумбу обнесли, а ведь уже взрослые были, я в восьмом классе, она – в седьмом… Но фиалки были слишком хороши, к тому же нигде в городе больше не росли.

– Серьёзно? Ты рвала цветы с курортной клумбы? – не поверил Хенрик.

– Ещё как, – вздохнула я. – Эх, и влетело тогда от бабули…

Ну а потом мы довели зелёненького до жилой территории, куда горожане обычно не заходили, он повёл носом, как собака, вставшая на след, и завернул за угол одного из домиков.

– А теперь поговорим серьёзно, – заявила Ильса, сворачивая назад, к ёлкам и липомелам. – Улле, я утром узнала кое-что, и мне это совсем не понравилось.

Началось. Вот мне ещё у ворот не хотелось сюда заходить! Слушать надо интуицию, хотя бы иногда. Я свернула чуть в сторону и велела Ильсе рассказывать.

– Я слышала, – начала она со сложным выражением – смеси решимости и недовольства, а может, чего-то ещё, – как кое-кто разговаривал по артефакту дальней связи.

Теперь из неё слова клещами тянуть придётся.

– И речь шла о тебе. И о снулом лососе, – после паузы выдала Ильса.

– Бабуля ругалась с дье Густавсоном? – озвучила я самое вероятное предположение.

Кузина покачала головой, да так отчаянно, что помпончики на её шапке запутались в сторонах света.

– Бабулю исключаем, – кивнула я. – Остаются Торви, Хенрик и твои родители. Торви и Хенрик не стали бы с кем-то общаться по поводу Андерса, остаются дядя Дьюри и тётя Эйса. Тётя Эйса встала намного раньше, чем вы с Торви, значит, ты слышала разговор дяди Дьюри, так?

Ильса опустила глаза.

– Мы с Торви… Ну, в общем, я как раз встала пораньше, чтобы забежать к нему перед завтраком, и еле успела спрятаться, когда мамуля… Ой.

– Тётя Эйса? – удивилась я. – А ей-то зачем наши сложности с Густавсонами?

– Я сначала тоже не поверила, но она, ты же знаешь, такая… – зачастила Ильса. – Как что вобьёт себе в голову, так всё. Уж не знаю, с чего, но она решила, что раз я выхожу замуж за мага, то автоматически стану главной наследницей и бабулиной преемницей. А я не хочу!

– Бабуля вроде дела никому передавать не собиралась, – удивилась я.

– Вот именно, – с жаром поддержала меня Ильса. – Но эти разговоры начались сразу, как только мы с Торви обручились.

Торви стоял рядом, вроде бы и слушал, но в то же время было ясно: мыслями он сейчас рядом с Хенриком. Я не стала дёргать его лишний раз, пусть себе стоит.

– И что же твоя мама сказала про нас с Андерсом? – я удачно вспомнила, с чего всё это началось.

В общем, и неплохо, что мы зашли в Сноувилл. Тут было столько липомелы, что весь негатив растворялся в её ярком аромате без остатка.