– Улле, будь наготове, – велел под конец псевдожених. – Пойдём обедать с тобой вместе.

– С Торви сходишь, – ответила я, открывая дверь в вагон.

С первого раза не удалось, и, хотя огневик был ближе, помогать бросился Хенрик. Хотел впечатление произвести? Так уже поздно. Или роль жениха отыгрывает? Не поможет, я с ним точно в вагон-ресторан не пойду.

На свои места мы вернулись в том же порядке, что и уходили: сначала я, потом Торви. Вслед за ним шагал невидимый братец, и мои надежды на то, что он прямо сейчас пойдёт следить за профессором и второй бывшей мачехой, не оправдались. А потом я поняла, почему Ильса осталась: дье Хальсвансон проснулся.

Он с упоением рассказывал кузине про свару дье Ингварсона и дисы Гвейсдоттир, которая продолжалась уже не первый год и вот сейчас вступила в фазу очередного обострения. Вся улица, где стоял бабулин дом, с интересом наблюдала, кто же возьмёт верх.

– …сказала. А он в ответ заморозил ей дорожку у ворот, и бедная диса поскользнулась. Чуть запястье себе не свернула, но ушибами обошлось. Тогда она подговорила… А, вот и Улле! Ну что, юные дисы, перекусим, как полагается?

Дье сосед полез в чемодан, Торви уселся на своё место и просительно посмотрел на Ильсу. Та, конечно, согласилась на очередной перекус из-за своего вечно голодного жениха. А припасы доставать пришлось мне.

Вскоре весь столик в нашем отсеке оказался завален разной едой. У соседа в чемодане оказался целый продуктовый склад: и целый копчёный лосось (конечно, зачем дома аккуратно резать рыбу на бутерброды, если можно откусить побольше от крупного куска), и вяленое мясо той степени жёсткости, которая видна сразу, без контакта с зубами, и полкруга сыра вместе с банкой сгущённого молока.

Я тоже выложила варёные яйца, бутерброды в отдельных салфетках, бульон и яблоки, одно из которых тут же цапнула Ильса. Пирожки на столе уже не уместились. С другой стороны, печева мы поели только что.

И тут рядом кто-то сказал:

– Дай-ка и мне бутерброд. Вон тот, в салфеточке.

– И как ты себе это представляешь? – спросила я псевдожениха, слегка забывшись от возмущения.

– Что? – уточнила Ильса. – Ты же знаешь, как я яблоки люблю!

– А я больше по мясу, – сообщил дье Хальсвансон, вгрызаясь в лососёвый бок. – Улле, а почему ты жениха не позвала? Перекусил бы вместе с нами.

– Да, почему? – поддержал вопрос соседа невидимка и протянул полупрозрачную руку к моему бутерброду!

Сейчас дье сосед воочию узрит чудо левитации хлеба с копчёным лососем в чужой рот. Я схватила бутерброд, заодно ударив Хенрика по загребущей конечности, и сказала, что сейчас пойду и позову – его, невидимочку.

– Улле, просто дай мне бутерброд, – интонация была не просительной, а угрожающей.

– Торви, – громко сказала я, – твой приятель проголодался.

Торви, тащивший в это время в рот кусок вяленого мяса, вздрогнул и подскочил со словами, что сейчас накормит беднягу.

– Да не бойся ты, – вдруг улыбнулся Хенрик. – Ваш сосед ничего не заметит. Давай, – он подмигнул с заговорщицким видом и протянул руку.

Не отстанет. Я опустила глаза и сунула ему бутерброд кривым жестом, загородившись от соседа бумажным пакетом с пирожками. Это уж понадёжнее «да не бойся ты». А в остальном…

– Торви, – угрожающе повторила я.

– Иду, – буркнул тот.

Дье сосед с любопытством смотрел, как мы собираемся кого-то кормить, но про свою еду не забывал. А Хенрик аккуратно развернул салфеточку и с аппетитом стал жевать.

– Скажи ему, что… – начал было он, но я не стала его слушать и встала.

– Нет уж, Торви, пойдём вместе.