Мне она, конечно, тоже не понравилась. Но надо же хотя бы попытаться побыть объективной?

ГЛАВА 4

Мы вернулись в свой вагон (зря я всё же таскала с собой корзинку с пряжей и спицами) и расселись по местам. Дье Хальсвансон сладко дремал, привалившись к мягкому подголовнику, на столике деликатно позвякивала ложечка, стукаясь о край пустого стакана, вагон мягко покачивался, колёса постукивали, а вся картина была полна умиротворения. За окном мелькали только железнодорожные столбы, а всё остальное сливалось в одно сверкающее белоснежное полотно.

Ильса тоже пристроила голову на плечо Торви, а тот обнял невесту и улыбнулся с отсутствующим видом. Я быстро набрала петли на образец и сверилась со своими расчётами. Потом распустила образец и набрала петли уже на всё полотно. Маленькое полотеничко, для бабулиной кружки – в самый раз. Схема руны «фрейдерин» стояла перед глазами. А когда дойдёт до оформления краёв, надо будет сделать петельки и пришить пуговки, чтобы тулупчик можно было легко переодеть с кружки на кружку или постирать при надобности.

В общем, спицы замелькали, а в голове почему-то возник полупрозрачный зеленоватый образ Хенрика. В голове? Да нет же, вот он! Стоит, пытается до плеча Торви дотянуться! Я даже поморгала, пытаясь прогнать наваждение, но не тут-то было. Как частенько говорит Ильса, «нарисовался, не сотрёшь», а потом долго выводит чернильное пятно со стола.

– Торви, – я примерилась и двинула будущего родственничка по ноге, – тут твой приятель.

Огневик едва не взвыл, видно, я попала по какой-то чувствительной точке, ну так не со зла же!

– Тихо, – прошипел Хенрик, – пошли в тамбур, поговорим.

Торви очумело покрутил головой и уставился на меня. Я приложила палец к губам (не надо нам, чтобы дье Хальсвансон проснулся!) и указала глазами в сторону полупрозрачного Хенрика. Ну он сам же на него невидимость кинул, неужели не видит сквозь своё же заклятье?

– Улле, в чём дело?

Ильса тоже закрутилась в разные стороны, пытаясь понять нашу пантомиму. Они что, не только не видят его, но и не слышат?

Дье сосед заливисто всхрапнул и вдруг приоткрыл левый глаз. Я сделала в его сторону успокаивающий жест и снова приложила палец к губам. Встала и пошла прямо на зеленоватого Хенрика. Тот попятился, продолжая звать Торви, но я пёрла вперёд, будто он и не стоял на пути.

– Улле, что ты творишь? – возмутился якобы жених. – Ты что, меня видишь?

Я мило улыбнулась (мы проходили по проходу, застланному ковровой дорожкой, мимо следующего купейного отсека), чтобы попутчики не думали, что я умалишённая, и едва заметно кивнула.

– Я не понял, – пробормотал себе под нос Хенрик, но пятиться перестал, повернулся и пошёл в сторону тамбура нормальным способом.

Оглянувшись на своих (Ильса вытянула шею и смотрела мне вслед), я махнула рукой, приглашая кузину следом. Торви-то её одну точно не отпустит. Прибежит и наконец-то объяснится со своим сводным братцем.

Дверь в тамбур открылась, и я скользнула туда следом за полупрозрачным Хенриком. Хотя, наверное, зря: хватка-то у него была совсем не полупрозрачной. Маг вцепился в меня и стал крутить то в одну, то в другую сторону. Разглядывал.

– Отстань, – я попыталась стряхнуть с себя его руки. – Сейчас придёт Торви и…

– Торви меня не слышит, – буркнул Хенрик. – Никто не слышит и не видит, кроме тебя. Почему?

– Ты меня спрашиваешь? – возмутилась я. – Это ты маг-универсал!

– Вот именно, – парень ослабил хватку. – Мы с Торви… связаны, но общаешься со мной ты.

Тут как раз объявился и Торви с вопросом «что происходит?». Хоть бы какое-то разнообразие.