За спиной раздалось зловещее:

– Подойди.

Тело зажило своей жизнью. Меня оторвало от стены, развернуло и понесло обратно к блондину. Дыхание сперло – определенно от страха, – пульс ускорился, сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

Он схватил меня за руку, поставил перед собой, возвышаясь на полторы головы, и склонился к самой шее.

– Пожалуйста, – скулила я еле слышно, чувствуя, как его нос касается моей кожи. – Мы никому ничего не расскажем. Только выпустите нас.

– Как странно, – словно не слыша моих слов, задумчиво протянул блондин. – Грязная, немытая, а пахнешь…. Обычно, светлая магия воняет прогорклым маслом, а от твоей лакрицей несет. Но знаешь что?

– Ч-что?

Мужчина издал веселый смешок. Отодвинулся, но хватку с руки не убрал.

–– Лакрица – частый ингредиент запрещенных зелий, – сообщил он заговорщицким шепотом. – Все темные маги обожают ее.

– Вы темный маг? – с трудом выдохнула я. – Чернокнижник?

– Темнее, чем самый черный омут, - гордо выдохнул он.

В голове будто что-то щелкнуло. Набатом зазвучали слова Гвидо: «Слепая Карга, старейшая маг-императорская провидица, еще пятьдесят лет назад предсказала возвращение этого Рокса... Или Локса. И ожидающие Сокрию перемены».

– К-как вас зовут?

– Какая любопытная, – усмехнулся незнакомец. – Я – Кайнокс Стирр. Запоминать не обязательно, все равно долго ты не проживешь.

– Боги милостивые!

Он притворно округлил глаза и покачал головой.

– Если это милость, то жестоки, твои боги, детка.

Мысли заработали с утроенной скоростью, в попытке найти выход из, казалось бы, безвыходной ситуации. Ну почему я – не Аксель? Она бы быстро что-нибудь придумала. Пообещала бы этому злу во плоти все что угодно, лишь спастись.

Ну давай же, Несса. Напряги мозги!

– Предлагаю сделку!

Мужчина удивился моему заявлению не меньше меня самой и приподнял брови.

– Сделку? Я весь внимание.

– Как я поняла, со дня вашей... гм… заморозки прошло двести лет. Мир сильно изменился. Вам потребуется толковый проводник. Вы говорили, здесь пахнет неким Виктором. Столько времени прошло, он, скорее всего, давно мертв…

– Он не может умереть.

– Почему?

Блондин пожал плечами.

– Я ему запретил.

– Тогда клянусь, я найду его для вас. Или кого угодно, кого вы пожелаете. Только не убивайте нас, прошу.

На секунду мне показалось, что он задумался. По внутренностям, тонким, теплым ручейком растеклась надежда. И тут же рассеялась как дым.

– Прости, вынужден отказаться, – театрально вздохнул он прежде, чем крепко обхватить ладонью мое горло. – Забыл упомянуть… Я тут понял, что запах Виктора исходит от тебя.

И как с этим чокнутым иметь дело? Он вообще осознает, что говорит?

– От меня?

– Признайся, ты – его дочь Молли? Мэри Агна Толль? – видимо прочитав в моих глазах недоумение, Кайнокс нахмурился. – Хотя нет. Слишком много времени прошло. Она, определенно, уже мертва. Значит, ты какая-нибудь бла-бла-бла внучка. Такая же светлая, как твой предок, но слабая. Магии в тебе почти нет. Какой позор для рода, славившегося своей мощью.

Его смех прошелся мурашками по телу, ознобом по позвоночнику, встал комом в горле. Немедленно захотелось броситься во все еще пылающий огонь.

– Вы шутите? – откуда только силы взялись на возмущение? – Вы меня с кем-то путаете. Меня зовут Анилесс Пайн. Я родилась и выросла в Норлинге. Я не знаю никакого Виктора. И в этот замок попала совершенно случайно.

Шероховатый палец прошелся по моей щеке, видимо в попытке стереть грязь или сажу.

– А ты красивая, Анилесс Пайн. Может вырежу твою печень и использую для ритуала призыва. Как тебе участь стать моей мертвой спутницей? – он поиграл бровями, я вздрогнула. – Толку от вас мало, но я тот еще эстет.