– У меня есть чудесный мятный чай, – собственно, только мятный чай и есть.

Изобразив нечто похожее на доброжелательную улыбку, я выжидающе взглянула на своего визави. Согласится или нет?

– Если не помешаю, то с удовольствием, – сказал он, и я выдохнула с облегчением.

Может, заодно узнаю, что за человек эта Кэсс. И выпытаю рецепт какого-нибудь средства для подагры короля Дроздоборода. У него подагры нет, но хорошо бы, чтобы появилась. Почему-то из всех здешних жителей именно молчаливый пчельник Меллариус показался мне самым безобидным вариантом. Наверное, потому что пчелы не общаются с негодяями. У них строгий моральный компас.
________________________________
* Да, пчельник это пасека, но в устаревшем варианте этим словом также обозначают пасечника. И да, почти все, сказанное о пчелах, правда кроме, разве что, Истинных Пчельников.

15. Глава 14.

Как гостеприимная хозяйка я уступила Меллариусу свою любимую горошковую кружку. Он сидел на бревне и чинно пил мятный чай, аккуратно держа кружку широкими мозолистыми ладонями. О чем бы его в первую очередь спросить?

Все время, пока я разжигала огонь и кипятила воду, пчельник молчал. Казалось, он вообще согласился остаться только из вежливости и сейчас сидел, не зная, как бы поскорее сбежать.

– Итак, у вас есть семья? – сделав крохотный глоток чая, спросила я.

Спросила и тут же пожалела. Ну, какая у него семья? Либо одинок, либо вообще вдовец. Не похож мой новый знакомый на семейного человека. На человека, счастливого в семейной жизни.

– Моя семья это пчелы, – коротко ответил он.

– Как.. мило. Да, очень мило, – закивала я. – Значит, больше никого?

Меллариус помолчал. Уставился в кружку, словно ища в ней ответы.

– Она отменила свадьбу, – наконец сказал он.

– О… – очень-очень неловко.

Да, Эйлин, ты просто мастер тактичности. И ведь даже сказать нечего. Все те пустые слова, что предписаны правилами этикета, не подходят для этой обстановки и этого человека. Слишком уж тут все настоящее. Горячий чай в металлической кружке, жужжание мух и угрюмый, но какой-то очень настоящий человек, сидящий напротив меня. Притворство и фальшь не для него. Он не поймет подобного.

– Мне очень жаль, – произнесла я, пытаясь взглядом и голосом выразить всю свою искренность. Мне действительно было жаль. Не следовало лезть в чужую душу.

Меллариус лишь пожал плечами.

– Что же, полагаю, что пчелы это тоже замечательная компания, – смена темы – неплохой вариант. Мой собеседник, кажется, ничуть не возражал.

– Да, – или возражал. Интересно, он всегда такой молчаливый или это только мне так повезло?

– У меня пчел нет, зато есть ласточка, что живет в сарае, и, конечно, муж, – под пристальным взглядом пчельника я стушевалась и начала болтать без умолку: – Муж, разумеется, не живет в сарае. Ничего подобного. Мы с ним живем в доме. В нашем замечательном доме, который вы назвали живым. Кстати, почему вы так сказали? Дом обладает какой-нибудь магией? Не подумайте, я ничего против магии не имею. Наоборот, это было бы очень славно. Мне всегда было интересно все магическое. Это так волшебно. Настоящие чудеса, понимаете? Не то что те странные самоходные кареты, что появились за морем. Говорят, за ними будущее, но я считаю, что это просто глупость какая-то. Впрочем, возможно, вы не согласны. Мой муж тоже, возможно, не согласен. Может, он поэтому так долго не возвращается – не хочет иметь дел с живым домом. К слову, вы случайно не знаете, где он? Не дом, конечно, а муж. Кажется, я его слегка потеряла.

Нервный смешок сорвался с моих губ и я постаралась заглушить его чаем. Похоже, я совсем одичала в этой глуши, даже не могу поддержать нормальную беседу. Министр обороны бы сказал, что за нас пусть говорят наши арбалеты, но у меня арбалет отсутствовал. Оставалось только изрядно потрепанное красноречие.