Паркуюсь, хватаю акт и выскакиваю на улицу. Оббегаю свою машину, сжимая лист в руке, и поднимаю взгляд на крыльцо отделения.

Мужчина стоит, скрестив свои ручищи на груди, что подчёркивает накачанные мышцы торса и плеч, визуально делая его ещё шире и выше. А ещё этот гад мерзенько так ухмыляется. “Победил”!

Молча взбегаю по ступенькам и, не говоря ни слова, замахиваюсь и влепляю ему пощёчину смятой бумагой.

Больше мажу, потому что роста не хватает, и внезапно чувствую, как нога проскальзывает вперёд.

Под удивлённым взглядом нахала взмахиваю руками и падаю. Кирилл Сергеевич машинально пытается меня поймать, но не успевает, и я растягиваюсь на скользкой плитке, прикладываясь головой. Кажется, слышу хруст.

Стону.

– Вот ты дура! – рычит мужчина, присаживаясь передо мной на корточки и, аккуратно подпихнув руку мне под шею, помогает сесть.

– А ты придурок, – шиплю, прижимая ладонь к затылку.

– Правильно. Придурок – это тот, который при дураке. – зло усмехается он, быстро оглядев мою голову. – С таким характером тебе страховку не на машину нужно делать, а на жизнь и здоровье.

Смотрим друг на друга с таким напряжением, что кажется, даже воздух вибрирует между нашими телами. Впору драться начать.

Внезапно Кирилл Сергеевич переводит взгляд за мою спину, и его глаза расширяются. Невольно оборачиваюсь следом ровно в тот самый момент, когда раздаётся громкий скрежет. Растерянно смотрю на свою машину, которая скатилась на другую сторону дороги и теперь торчит багажником в дереве.

– Ручник? Нет, не слышали, – усмехается мужчина и встаёт на ноги, а затем поднимает меня под мышки вверх. – Вот ты невезучая.

Вскрикиваю и хватаюсь за перила, потому что щиколотку будто обдаёт огнём. Похоже, вот, что хрустело.

– Ой, блииин. – вздыхает Кирилл Сергеевич и подхватывает меня на руки. – Надо было тебя отпустить с богом. Ты бы всё равно убилась по пути.

Невезучая?

Неожиданно для себя всхлипываю.

Сжимаю губы, но грудь сдавливает невидимым обручем, и вырывается очередной всхлип. Злюсь на себя за эту слабость. Не плакала уже сто лет. Не разрешала себе. Когда меня обманул Павел, проревелась, пока собирала его вещи, и больше не давала волю слезам.

Я сильная женщина! Да, у меня сейчас в жизни черная полоса, но все обязательно наладится.

– Эээ... – притормаживает и хмурится мужчина. – Ты прекращай это.

– Что хочу, то и делаю! – выдыхаю и чувствую, как по щекам скатываются первые слёзы. – И вообще это вы виноваты! – добавляю сквозь судорожный вдох.

– Так!.. – рыкает снова Кирилл Сергеевич так грозно, что я невольно замираю. – Ещё слово – и ты сама попрыгаешь на рентген.

– Да и пожалуйста, – начинаю брыкаться, пытаясь слезть, но он лишь сильнее прижимает меня к груди и несет внутрь.

11. 11. Великодушие

Набрыкавшись вдоволь, Стерва Александровна сжимает мою футболку в кулаке и трясётся в безмолвных рыданиях, уткнувшись мне в грудь. И я, несмотря на то, что она устроила мне настоящее шоу, всё равно испытываю чувство вины, потому что с детства родителями мне было заложено, что девочек обижать нельзя.

Я, конечно, втихаря всё равно вдыривал рыжей соседке за то, что она дразнилась и ябедничала на нас с друзьями, но с остальными девчонками во дворе, даже с самыми вредными, всё же держал нейтралитет.

Елена Александровна будто та самая рыжая бестия из детства, только выросшая и научившаяся делать пакости посерьёзнее.

– Тамара Аркадьевна, разрешите без очереди? – усмехаюсь, открывая дверь рентген кабинета.

– Батюшки! – охает она. – А что вы ещё не дома то?

– Да у меня тут свои приколы, – вздыхаю и ловлю на себе пристальный взгляд проверяющей. Не выдерживая, аккуратно давлю ей на затылок, снова уткнув носом в свою грудь.