Он был похож на дикую кустарниковую розу – пышный цветок на тонкой ножке, изготовленный из неизвестных мне самоцветов. Красивая штуковина, лепесток к лепестку! Артефакт сиял, переливался, мерцал… Наверное, не стоило хватать его пассатижами, а ну как отломаю что-нибудь? В общем, я подцепил его пальцами, поближе к бутону, достал из шкатулки и продемонстрировал ребятам в скафандрах.

Они там устроили настоящее светопреставление: забегали по всему помещению, начали обниматься, аплодировать… Как будто космический корабль посадили, честное слово. Настоящий дурдом!

– Куда его девать-то? – спросил я.

Голос из репродуктора над моей головой произнес:

– Положите в пластиковый контейнер подходящих размеров. Вы не представляете, что именно сделали, Георгий Серафимович! Это – прорыв, определенно прорыв! – У парня-научника явно была истерика.

А другой голос в моей голове рявкнул:

– НАДО БЫЛО ПРОСИТЬ БОЛЬШЕ ДЕНЕГ! НАМНОГО БОЛЬШЕ!

– Всё будет, но не сразу, – отреагировал я, а потом спохватился: надеюсь, никто этого не заметил?

Я сунул розу в какую-то пластиковую посудину (их тут хватало, всех форм и размеров), закрыл крышкой до щелчка, поставил на верстак – подальше от малахитовой шкатулки – и спросил:

– Что дальше?

– Выходите, выходите, Георгий Серафимович, – замахал мне руками Рикович. – Вы молодец!

Его глаза так и сверкали из-под защитного стекла скафандра. Ну а мне это все, в общем-то, ничего не стоило, кроме нервов, так что особенным молодцом я себя не чувствовал. Дождался, пока выход открылся, шагнул за перегородку и сунул руки в карманы, ожидая дальнейшего развития событий. И внезапно ощутил, как накатила смертельная усталость: слишком длинный день, слишком много всего!

– Ну что, Георгий Серафимович? – Рикович был уже тут как тут. – Видите – всё получилось, все довольны… Сейчас вас наши специалисты проверят на остаточные следы, и – можете быть свободны. И вот еще что… Как насчет постоянного сотрудничества? По договору подряда, внештатным, э-э-э-э… лаборантом, консультантом – посмотрим, какая есть вакансия. Хорошие деньги! Вы чем вообще собирались заниматься после демобилизации?

– Детей учить, – не стал раздумывать я. – Чем же еще?

– Да? – удивился он. – Вы что – идейный?

– А вы – нет? – парировал я.

– Действительно… – моргнул сыскарь. – Так вы подумайте над моим предложением, ладно? В конце концов, одно другому не мешает. Да и приработок, учитывая педагогическую специфику, лишним не будет…

– Мне бы домой, а? – Знать бы еще, есть у меня тут дом или нет! – Устал как собака… А вообще – подумаю.

Ну да, в любом из миров учитель – это призвание. Хотите денег – идите в бизнес. Или внештатником в мутную контору под названием Сыскной приказ. Земским ярыжкой на полставки. Отличные перспективы!

– Да-да-да… – засуетился Иван Иванович. – Пойдемте, пойдемте! А деньги и документы Наталья Кузьминична в машину принесет.

Мне уже было плевать на деньги, если честно. Больше всего на свете хотелось лечь на какую-нибудь горизонтальную поверхность и не двигаться часов восемь, а лучше – десять. Но, несмотря на бешеную усталость, я чувствовал себя практически счастливым. Дракон не обманул! Это и вправду похоже на новую жизнь, новый мир и новые возможности. А тот факт, что я ни бельмеса не врубался в суть происходящего… Ну когда это останавливало настоящих историков?

Солнце почти спряталось за крыши домов, последние оранжевые лучи освещали песочницу с парой забытых игрушек. Шумели листвой высокие каштаны с выкрашенными побелкой стволами, два кабыздоха дворняжьей наружности обильно справляли малую нужду на трансформаторную будку с облупившейся штукатуркой. В беседке, увитой диким виноградом, в домино играли орки. Я стоял как дурак у второго подъезда дома № 3 по улице Мира и пялился на самых настоящих орков: зеленых и клыкастых, которые ляпали костями по деревянному столу и орали: