Франтик, который прятался от меня в углу, выскочил поприветствовать дракона, перебирая новые струны лютни. Упорный какой. Идет к своей цели невзирая ни на что. Надо брать с него пример. Хотелось послать дракона куда-нибудь еще дальше Лоханок, но я собралась с духом и улыбнулась. Профессионал я или кто?

— Я бы хотел исполнить для вас балладу о крыльях любви, — сообщил Франтик.

— Если хозяйка позволит, — сказал Гарри, облокачиваясь на стойку и внимательно меня разглядывая.

Я безразлично пожала плечами, нарезая хлеб. Хочется ему слушать Франтиково вытье — все для клиента.

— Сидела на утесе, свесив ножки вниз… — с воодушевлением начал Франтик.

— Я был в кузнице, — зачем-то сказал Гарри. — Там так жарко. Огонь, расплавленный металл, чад…

Я хотела ответить, что мне вообще-то без разницы, где он там ходит и с кем, но Франтик так вопил, что не перекричишь.

— И развевал ресницы весенний свежий бриз…

— Колесница пока не особенно впечатляет, — добавил Гарри. — Хотя Виктор сказал, почти готово.

— А я словно букашка, ползу к тебе в траве, но есть еще медяшки и козырь в рукаве, — Франтик повысил голос, чтобы перекричать шум в таверне, и Гарри, поморщившись, повернулся к нему.

— Нет, — перебил он певца. — Это никуда не годится. Какие развевающиеся ресницы? Почему он ползет?

— Это метафора, — пояснил Франтик, прижав струны ладонью. — Пока он не встретил женщину своей мечты, то мог лишь ползать. А полюбив, взлетел.

— Как интересно, — пробормотал Гарри, отчего-то глядя на меня. — А медяшки с козырем — это что?

— Женщины — существа корыстные, — вздохнул Франтик, — к ним без денег и козырей никак.

Франтик снова запел, а Гарри, склонившись ко мне через стойку, прошептал:

— Пойдем завтра за сокровищами?

— Кэти! — окликнула меня Мэриан, с легкостью перекрыв своим басом и Франтика, и шум. — Нам сюда на четверых. Гарричек, ты идешь?

— Сейчас принесу ваш ужин, — спокойно ответила я.

Неторопливо пройдя на кухню, я закрыла за собой дверь, а потом отшвырнула в сторону полотенце и зарычала, затопав ногами. Из крана в мойке ударила струя воды, брызги разлетелись по кухне, и это слегка меня отрезвило. В самом деле, что происходит? Это ведь и был мой план: оставить герена в Лоханках. И если Мэриан зовет его Гарричком, значит, я на полпути к цели.

Дверь позади скрипнула, и я, обернувшись, опять встретилась взглядом с голубыми глазами дракона.

— Давай помогу, — предложил он.

— Не стоит утруждаться, герен Шпифонтейн, — вежливо отказалась я, отходя к печи. — Возвращайтесь к своей даме.

Он слегка улыбнулся, осмотрел мою кухню, задержавшись взглядом на дубовом столе и блестящих сковородках, развешанных по стенам.

— Рена Кухт никогда не станет моей дамой, — ответил Гарри. — Разве что я окончательно выживу из ума. Но тогда, прошу, из человеколюбия, которое тебе несомненно свойственно, добей меня одной из этих сковородок.

— Мэриан — прекрасная девушка, — возразила я, чувствуя странное облегчение, и взяла из шкафчика четыре тарелки.

— А это что? — Гарри сунул свою любопытный нос в кастрюлю.

— Макароны, — ответила я, накладывая первую порцию. — Как прошел ваш день, герен Шпифонтейн?

— Да так себе, — вздохнул он. — По правде сказать, я скучал по одной прекрасной трактирщице.

— Виктор бы сказал — не вешай лапшу на уши, — фыркнула я.

— А лапша это…

Я кивнула на открытую кастрюлю.

Подцепив одну макаронину, Гарри, нахмурившись, примерил ее к уху, в котором не было золотой серьги, и я рассмеялась.

— Это значит, что ты врешь, — пояснила я. — Непонятно только — зачем. Я все равно тебя накормлю, ведь ты мне за это платишь.