— А ты что, целоваться хотела? Можем и поцеловаться, я только за, — для убедительности вытягиваю губы трубочкой.

— Пошёл ты, — бросают мне гневно и скрываются за забором, громко хлопая стукнувшимся об металл язычком замка.

— Нет? А жаль. Ну ладно, в другой раз, — отвешиваю напоследок, уверенный, что она ещё не ушла и прекрасно слышит меня за баррикадой. Тишина. Ну и ладно. Выуживаю зубами сигарету и чиркаю зажигалкой. Перекурим, и домой.

Обратная дорога проходит на кураже. Настроение отличное, усталости нет, можно немного и поработать. Благо с вариантами вроде как начинает наклевываться. Во всяком случае меня попросили замутить тестовую прогу, чтобы посмотреть, на что я гожусь, но там как нехрен делать. Уж на этом я собаку съел. Столько-то зубрить самоучители и засматривать до дыр онлайн-курсы.

Оставляю железного друга возле подъезда и поднимаюсь в квартиру. И вот тут взлетевшая было планка дофаминов стремительно ползёт вниз. С порога унюхиваю запах спирта. Какой бы это не был элитный алкоголь и какими ароматическими добавками он не был нашпигован, я всегда чувствую лишь запах спирта. От которого на одних рефлексах начинает тошнить. Именно поэтому сам не пью. Н и к о г д а. Лучше укурюсь до нирваны, но ни капли в рот.

В коридоре валяются стоптанные мужские ботинки, на вешалке висит потасканная дутая куртка, какие бывают у дворников и заправщиков. Из кухни слышу голоса, по которым дальше играть в угадайку уже не требуется. Привычная картина не заставляет себя ждать: на полу красуются пустые бутылки самого дешёвого шампанского и такой же дешманской паленой водяры. На столе валяется коробка с надкусанными конфетами и ещё одна вскрытая беленькая.

Мать сидит уже никакая. Глаза мутные, лицо серое. Рядом пошатывается на табурете бомжеватого вида мужик, тоже прилично надравшийся. Я, кажется, видел его пару раз в подъезде. Живёт на первых этажах. Здрасти, млять, я ваш сосед.

— Дарова, — салютуют мне стаканом, пока пропитые глазёна алкаша с трудом пытаются сфокусироваться. — А мы тут, ик, общаемся...

Как там учил психиатр? Считаем до трёх, чтобы не довести до бытового убийства. Раз. Два. Типа, три... Не помогло. Молча закатываю рукава. Чтоб не мешало. Отработанная годами схема.

— Русечка, не надо, — блеет едва разборчиво мать, когда костлявый зад гостя отрывается от табуретки. Чё-то верещит, брызжа слюной, но у меня в такие моменты звуки автоматически отключаются. И желание рассыпаться в угрозах.

Как показывает практика, наутро потом всё равно их не вспоминаешь. И кто морду тебе разбил тоже. Результативнее подождать опохмела и вот тогда доходчиво объяснить, что данный адрес стоит ради собственной безопасности навсегда забыть.

Открытая входная дверь ждёт салюта. В полёт отправляется сначала гортанно всхрипнувшая неповоротливая туша, с кряхтением встречающая физиономией грязную плитку лестничного пролёта, а следом и его манатки. Запираются замки. Мусор, говорят, на ночь выбрасывать нельзя, но я в приметы не верю.

— Русечка, прости, — мать выползает ко мне бледной тенью. Единственные яркие краски — аляпистые узоры на халате.

— Спать. Живо.

— Я не...

— Спать. ЖИВО.

Жду пока тело послушно скроется в комнате, а пружины старого дивана заскрипят подтверждая, что упали именно на него, а не мимо. Только после этого иду на балкон за тазом. Пригодится и не единожды. Теперь всю ночь придётся караулить её, чтоб рвотой не захлебнулась. Зашибись. Не дай бог очередной запой.

8. Глава 7. Нежданный гость

POV Василиса

Неделю. Он не появляется в универе почти всю следующую неделю. Не то чтобы меня это очень волнует, но... Да ну блин, он же лихачит как придурошный, а если что-то случилось? Правда тогда, наверное, учебка была в курсе. Хотя... С какой такой радости Рымарь стал бы кому-то докладываться? Мы ведь для него шелуха.