Оливия увидела Кимберли прежде, чем та успела ее заметить. Ее неестественно большие, дерзко торчащие груди пружинисто подпрыгивали под тонким белым топиком над несуществующими бедрами, обтянутыми короткой шелковой юбочкой в оборках. Прекрасно осознавая свою вызывающую сексапильность, Кимберли посасывала палец, напоминая одновременно пятилетнюю девочку и порнозвезду. Внезапно она заговорила сама с собой.

– Ну хоть бы что-то получилось… Не хочу больше работать официанткой. А эта сука… она забрала мои записи с кастинга и сказала, чтобы я ей позвонила, а сама потом не снимала трубку. Целых десять минут заставила меня ждать. Я аж три песни послушала, вот ведь зараза.

Мимо прошли двое мужчин, не обращая на полуобнаженные прелести Кимберли никакого внимания. Оливия позлорадствовала: красавиц, из-за которых мужчины в Лондоне или Нью-Йорке шеи бы свернули, здесь, в Лос-Анджелесе, не удостаивали даже взглядом. Словно у них на лбу было написано: начинающая актриска, она же модель с амбициями. Будет доставать разговорами о карьере. Неустойчивая психика. Вот в Майами можно смотреть на красивых людей и не испытывать раздражения. В Лос-Анджелесе же совершенные полуобнаженные тела словно кричали: «Ну посмотри же на меня! Сделай меня звездой!» А в Майами они просто ищут, с кем бы переспать.

– Ну так вот, – продолжала Кимберли, – когда я наконец добилась встречи, она говорила со мной, как будто я пустое место. Сказала, что кастинг показал… – тут голос Кимберли предательски задрожал, – что с моими данными я вряд ли буду иметь коммерческий успех.

Тут Оливия наконец заметила, что из уха у Кимберли торчит провод. Слава богу, значит, крыша у нее не совсем еще поехала. Оливия поймала себя на том, что испытывает невольную жалость к этой девице.

– Ну да ладно, – сказала Кимберли – Я вот думаю, а может мне подработать дублером в эротических сценах? Так сказать, сдать в аренду отдельные части тела?

«Интересно, а что здесь происходит? – подумала Оливия. – Все эти разговоры о кастинге, который устраивает Феррамо? Вроде все собрались здесь, чтобы получить роль?»

Она подошла к Кимберли и поздоровалась. Кимберли почему-то ответила ей затравленным взглядом, словно ото всех, кто подходил ее поприветствовать, ждала предательского удара.

– Я – Оливия Джоулз. Вы, наверное, помните, мы познакомились в Майами. Я журналистка, пишу статьи для «Elan».

Кимберли несколько секунд стояла, уставившись на нее непонимающим взглядом, а потом произнесла: «Ну, мне пора бежать», что явно предназначалось собеседнику в телефоне, а потом расплылась в ослепительной улыбке и принялась бормотать обычное: «Боже, как же я рада вас видеть…»

– А где Деми? – поинтересовалась Оливия, когда с тирадой насчет чудесных случайностей было покончено. – Разве она не собиралась принять участие в кастинге?

Неожиданно она почувствовала странный холодок со стороны собеседницы.

– Она, наверное, говорила обо мне какие-нибудь гадости? Я, разумеется, не собираюсь говорить ничего плохого о Деми. У нее сейчас проблемы. Вы же знаете об этом? Серьезные проблемы. Но я не такой человек, чтобы о ком-то сплетничать…

Оливия была в полной растерянности, пытаясь вычислить, сколько времени прошло с вечеринки, где девушки казались лучшими подругами. Оказывается, всего два дня.

– Не знаете, она все еще в Майами, с тем типом из Португалии?

– Понятия не имею.

Но Кимберли уже отвлеклась. Она кого-то увидела и тут же принялась поправлять груди в декольте топика так, чтобы они лежали, как фрукты на блюде для рекламной фотографии. Оливия проследила за ее взглядом и обнаружила, что смотрит прямо в пронзительные глаза Пьера Феррамо.