Мне посчастливилось знать Эли Визеля. Мы впервые встретились в 1993 году, когда он жил в Нью-Йорке, а я недавно приехал из Чикаго. Он активно путешествовал по миру с миссией – удостовериться в том, что никто не забыл о Холокосте и не игнорирует множество нынешних примеров геноцида. Его жена Марион (у которой была своя история выживания в военное время – её детство прошло во французском Виши) делала то же самое либо с ним, либо в рамках своей собственной гуманитарной работы.
Визель был серьёзным и обаятельным мужчиной. Известно, что он был хорошим человеком, решительно настроенным на достижение своих целей.
В конце 2008 года Берни Мейдофф совершил грандиозное финансовое мошенничество. Среди тысяч его жертв оказался Эли Визель. Каждый доллар, вложенный в предприятие Мейдоффа, был потерян; в случае Визеля сумма составляла около $15 миллионов из его фонда и дополнительно огромную сумму личных средств. В целом афера Мейдоффа насчитывала $65 миллиардов.
Я позвонил Визелю. Мы обсудили, как он теоретически мог восстановиться после своего неудачного решения доверить все финансы Мейдоффу. Вместе с другими единомышленниками мы разработали план, как с помощью жертвователей, больших и маленьких, называвших и не называвших свои имена, возместить потери Визеля до последнего доллара. Их щедрость дала возможность Визелю продолжать работу в течение ещё восьми лет, вплоть до его смерти.
В интервью после провала Мейдоффа Визель говорил о прощении, которого он решительно не предлагал. Цитируя CNN, он почти вызывающе сказал:
Могу ли я простить его? Нет. Простить в первую очередь значило бы, что он встанет на колени и попросит прощения. Он этого не сделает… В этом человеке есть бесчеловечность…
Визель так говорил о подходящем наказании для Мейдоффа в той же статье CNN:
Я бы хотел, чтобы его поместили в одиночную камеру с экраном, и на этом экране… каждый день и каждую ночь сменялись бы изображения его жертв, одно за другим, чтобы постоянно твердилось: «Смотри, смотри, что ты сделал с этой несчастной женщиной, смотри, что ты сделал с этим ребёнком, смотри, что ты сделал… чтобы у него в течение многих лет не было возможности избежать этих лиц. Это только минимальное наказание.
Мы знаем о «кризисе» на нашей южной границе из-за решения правительства США отделить тысячи детей от их родителей и семей. Дети содержатся под стражей в палаточных городках, лагерях.
Их родители считали Соединённые Штаты безопасным местом и искали там убежища – легально или же нарушив закон. И тем не менее то же самое правительство, которое от имени американцев освободило узников гитлеровских лагерей, усугубляет растущий иммигрантский кошмар. Разве это не делается так же и от нашего имени? Что бы об этом сказал Визель? Решил бы он высказаться?
Многие люди, включая психологов и социальных работников, понимающих, какой серьёзный ущерб наносится психике маленьких детей, некоторые из которых даже не достигли школьного возраста, участвуют в проведении этой политики. Как будут выживать и преуспевать эти дети? Визелю, должно быть, был нанесён аналогичный психологический ущерб. Почему его не сломил опыт пребывания в лагерях смерти? Разумеется, это наложило на него свой отпечаток, но таким образом, что позволило ему стать «красноречивым свидетелем… который запечатлел память о Холокосте в мировом сознании», как написал журналист Джозеф Бергер в некрологе Визеля в The New York Times 2 июля 2016 года.
Мне вспоминается ещё один еврейский подросток, чье детство пришлось на середину 1940-х в Европе: голландская девочка Анна Франк. Она родилась в июне 1929 года. Как известно всему миру, ее семья и несколько друзей провели вместе целых два года, начиная с лета 1942 года, скрываясь на тесном двухкомнатном чердаке, который они называли «секретным флигелем». По сути, они обрекли себя на это заточение собственным решением не бежать из родного Амстердама, когда над ним нависла угроза нацистской оккупации. В августе 1944 года акт предательства привлёк к «флигелю» внимание гестапо. Члены бесстрашной группы были насильно отправлены в разные концентрационные лагеря. Анна оказалась в Вестербруке в Голландии, а затем в Освенциме и Берген-Бельзене, где она умерла в марте 1945 года от тифа, поразившего лагерь. Ей было неполных шестнадцать лет.