Удача! Не окно, а настоящие ворота разделяли комнату и террасу, укрытую занавесками вьюнка. Я поскорее распахнула нижние створки и выскочила на балкон. От яркого света снова потекли слёзы. Воздух здесь, в горах, чист и светел, аж больно дышать. Дома такое случалось разве что в лютый мороз. Но здесь зеленел плющ, розовели нежные бутоны цветов на нём: лето, хоть и совсем не такое, как в Предгорье. Справа и слева возвышались громадины гор. Их вершины белели снегом. Как могут эти неприступные ледяные пики существовать в том же мире, что и цветущая зелень? Разве не должны тепло и холод разделять долгие слякотные месяцы и затяжные дожди?

Но всё это мелькнуло где-то на краю сознания. Какое мне дело до того, что горы покрыты льдом, а балкон дома монстра украшен растениями? Нужно бежать из его логова, спасаться, пока Ветер не вернулся!

Я перегнулась через перила и… задохнулась. Горы возвышались не только справа и слева. Мы тоже были горой. Особняк господина Ветра стоял на камнях, а вниз убегала, утопая в пене облаков, отвесная стена. Гроздья вьюнка ехидно покачивались, словно серёжка в ухе монстра.

Не сбежать. К чему охрана для глупой птички? Ей всё равно никуда не деться из клетки.

Я села, подтянула колени к груди и тихо, бессильно заплакала.

***

- Ты шо ето удумала, а?!

Сварливый голос вырвал из спасительного полузабытья. Вслед за голосом пришёл и силуэт: кто-то крупный нависал надо мной, уперев руки в бока.

- Никак застудиться решила? Ну-ка ня сяди на холодном!

Я покорно встала, оказавшись на добрых две головы выше обладательницы силуэта, но бойкую старушонку это не смутило. Продолжая браниться, она схватила длинный рукав свадебного платья и потащила нерадивую невесту обратно в тепло. Тщательно прикрыла и верхние и нижние створки окна, чтобы с балкона не дуло.

- Дай хоть пахлядеть на табя, горюшко! – потребовала она. И, не разделяя слово и дело, заставила покрутиться. – Тако доброе платье испоганила, тьфу! – Старушка попыталась отряхнуть налипшие на белоснежную ткань сухие листья, но от тех всё равно оставались пятна. – Пошли, горюшко!

- К-куда?

- На заклание! – мрачно пошутила она, но, сообразив, что я шутки не уразумела, пояснила: - В покои твои, хозяюшка! Нет, ну ежели хочешь остаться в покоях господина Ветра, я не указ, но так-то он табе приказал собственные подготовить…

Только тут я осознанно огляделась: комната, куда принёс меня мучитель, и правда была обжитой. Измятая постель, на которую с укоризной косилась старушка, не заправлена, книги и бумаги навалены на столе, на спинку стула небрежно брошен сюртук.

- Конечно-конечно, - поспешно согласилась я. – Раз господин Ветер приказал…

- Егоза! – понимающе подмигнула старушонка.

Поглазеть на весь особняк не довелось: пришлось неотрывно следовать за округлым задом моей провожатой, занимающим добрую половину коридора. Она отвела меня совсем не далеко, в одну из соседних комнат, куда более скромную, к тому же, пустую и холодную. Я зябко обхватила плечи, а старушка, истолковав жест по-своему, бросилась закрывать распахнутое окно.

- Проветривала, - сказала она. – Сейчас потеплеет.

Я так и осталась стоять, не решаясь опуститься ни на обитую мягкой тканью кушетку, ни на кровать, пока ещё не застеленную бельём. Всё казалось: присяду - и захлопнется дверца клетки. Признаю, что остаюсь, - и уже не выберусь. Но моего мнения здесь спрашивать не спешили.

- Что встала, как вкопанная? Сымай платье!

Я, напротив, намертво вцепилась в воротник.

- Зачем?

- Нагишом бегать! – фыркнула старушка. Но, видно, сильно я побледнела, потому что, сжалившись, она отступила и принялась перетряхивать постель. – Постираю, починю… Авось ещё сгодится. А ты свежее в сундуке возьмёшь, господин в последнее время их всё одно не носит. – Но и эта прибаутка меня не развеселила. – Деточка, та шо ты ровно неживая?