Домой она приехала совсем разбитая: от стеклянных дверей «Валида» до обшарпанного подъезда старенькой девятиэтажки, где Рита жила с бабушкой и четырехлетней дочкой, было около часа езды — сначала на метро, а потом пешком.

У нее не было сил посвящать бабушку Таню в детали интервью. Она только сказала, что работу ей дали, поцеловала перед сном Лизу и тут же, уткнувшись носом в подушку, моментально вырубилась.

В субботу Рита проснулась, когда стрелка часов перевалила далеко за десять. Бабушка с Лизой уже успели совершить утренний моцион, испечь ароматный клюквенный пирог и теперь ждали ее пробуждения. Быстренько приняв душ, Рита поболтала с дочкой, включила ей мультики и уселась на кухне, рассказывая бабушке Тане о своих вчерашних приключениях.

— Ба, на ее фоне я чувствовала себя замухрышкой, — подытожила Рита.

— Ну какая ты замухрышка, скажешь тоже! — возмутилась бабушка.

— Да ты бы видела! Ноги от ушей, грудь как шары для боулинга, губы краснющие в цвет блузки. Да там у всех мужиков челюсть отвисла до пола. И я. По всей строгости закона: юбка — серая, рубашка — белая, туфли-лодочки. Да еще этот проклятый пучок. Натуральная серая мышь.

— Да иди ты, Ритка, — махнула на нее бабушка Таня. — Работа-то кому в результате досталась?

— Мне.

— Ну вот. А пучок не пучок — это уж неважно.

— Все равно, — вздохнула Рита. — Я чувствовала себя каким-то синим чулком. Ростом не вышла, сисек нет... С первой зарплаты в «Валиде» сделать, что ли, силиконовые?

— Вот не дура ли, а? — строго зыркнула на нее бабушка. — Нормальные у тебя сиськи и рост нормальный. А дылды эти длинноногие кому нужны? Собак на них вешать, что ли?

— Ой, ба, ты еще скажи, что маленькая женщина создана для любви, а большая для работы.

— А и скажу!

— Ага. Только где она, любовь-то эта? Что-то с Владиком все наоборот получалось.

— Ой, Ритка. Владик твой — моральный урод, — бабушка Таня не любила крепко выражаться, но в отношении Ритиного бывшего мужа не стеснялась в эпитетах. — Забудь ты о нем.

— Я уже давно забыла, ба, — махнула рукой Рита, будто отгоняя подальше воспоминания, которые вились надоедливой шальной мухой.

Помолчали. Рита с удовольствием отхлебнула ягодный чай и взялась за очередной кусок клюквенного пирога. Он пах ванилью и корицей, чуть с кислинкой, сладость его была ненавязчивой. Бабушка довольно кивнула.

— Ешь вот лучше побольше, — вставила она свое веское словцо. — И будут тебе сиськи.

— Ба, от твоих пирогов не сиськи растут, а жир откладывается, где не надо.

— Жир! Да ты посмотри на себя, худющая, как эти, как их... аноксерички, что ли?

— Анорексички, — засмеялась Рита. — Ба, не волнуйся, на твоих харчах мне это не грозит. Я и так скоро на сорок шестой размер одежды перейду, если продолжу столько лопать.

— Лопай, лопай.

— Андрей сказал, — резко сменила тему Рита, — что у них в компании нет дресс-кода как такового. Представляешь? Можно ходить в чем угодно. Ну, в рамках разумного, конечно. Только в те дни, когда назначены встречи с клиентами, нужно надевать что-то более официальное. Хочу завтра пройтись по магазинам, хоть пару кофт приличных купить, да и Лизе пора весенние обновки покупать, из прошлогодних она выросла.

— А что за Андрей? — перебила бабушка Таня Ритино словоизлияние.

— Мой начальник.

— Самый главный?

— Нет. Андрей — директор дизайнерского отдела, куда меня взяли работать. А главный там другой. Вернее, их трое братьев.

— И ты всех троих видела?

— Нет, на собеседовании был только один.

«Но мне и его хватило», — подумала Рита.

— Ну а что этот Андрей? Молодой? — бабушка Таня подперла морщинистую щеку кулачком и задумчиво посмотрела на Риту.