Перед мысленным взором директора возник ряд его весьма достойных предков-ученых. Двоюродный прадед Эймаса Гринью был другом самого Дарвина и прославился открытием в Индокитае нового вида рыбы – «морского черта». Двоюродная бабка Филомена Уотсон первой начала изучать образ жизни туземцев Огненной Земли. А дед Гарднер Коллопи был известнейшим герпетологом. Директор припомнил и свое научное достижение. В далекой молодости ему удалось уточнить классификацию человекообразных обезьян. Не исключено, что если ему улыбнется удача и он пробудет на своем посту еще несколько лет, то его имя будет упоминаться наравне с великими директорами прошлого. Нельзя исключать и того, что его имя увековечат на стене Ротонды.

Несмотря на приятные мысли, он никак не мог стряхнуть с себя овладевшую им меланхолию. Эти приятные размышления, которые всегда действовали на него так успокаивающе, на сей раз, кажется, не помогли. Он по-прежнему ощущал себя каким-то старомодным чудаком, занимающим не свое место. Даже мысли о юной и очаровательной супруге, с которой он так чудесно провел время перед завтраком, почему-то не утешали.

Коллопи обвел взглядом кабинет: камин из розового мрамора, круглые, выходящие на подъездную аллею окна, дубовые, тронутые временем панели стен, картины Одюбона и де Клефисса на стенах. Директор осмотрел себя и остался доволен. Чуть-чуть старомодный, строгий, почти церковного покроя костюм, крахмальная манишка, шелковый галстук-бабочка, призванный продемонстрировать независимость мышления, и туфли ручной работы. Он посмотрел в зеркало над каминной доской: привлекательное, даже чем-то элегантное лицо, на котором суровые годы почти не оставили своих следов.

Коллопи едва слышно вздохнул и опустил глаза на лежащую перед ним газету. Эта треклятая статья, видимо, и привела его в столь печальное расположение духа, тем более что сочинил ее тот же тип, который и так уже доставил музею массу неприятностей. Надежды, что быстрое изъятие из архива опасных материалов успокоит страсти, не оправдались. Теперь приходится иметь дело с этим письмом. Повсюду, куда ни глянь, таилась потенциальная опасность. В расследование дела оказались втянутыми его собственные сотрудники. Вокруг музея крутится какой-то агент ФБР. Под огонь критики попал один из главных спонсоров – Фэрхейвен. Все это грозило неприятностями, последствия которых невозможно оценить. Если не удастся взять события под контроль, то на его директорство может пасть тень или даже хуже того…

«Только не надо впадать в панику», – подумал Фредерик Уотсон Коллопи. Он с этим кризисом справится. Даже более масштабные катастрофы можно отвести в сторону с помощью… Как звучит это модное словечко! «Точная настройка», кажется… Именно это нам и нужно. Свежий подход. Очень тонкая и точно выполненная «настройка». Музей откажется от своего, столь привычного ему рефлекса. Он не станет требовать специального расследования, не будет протестовать против посягательств на его архивы, не обрушится с критикой на таинственную деятельность агента ФБР, не станет отрицать своей ответственности или скрывать какие-то факты. Более того, музей даже не придет на помощь своему главному благодетелю Фэрхейвену. По крайней мере, публично. В то же время много можно будет сделать, изящно выражаясь, при закрытых дверях. Вовремя прошептанное нужному человеку слово, предоставление или изъятие определенных гарантий, тайное перемещение денежных сумм… Но все это следует проделать деликатно. Очень деликатно.