Она попыталась поискать свечи, но, не имея в своем распоряжении даже телефонного фонарика, ничего не нашла и в конце концов легла на диван и провалилась в беспокойный сон.

Удивительно было то, что ей вообще удалось уснуть, но, очевидно, голове и сердцу требовалась передышка от боли и тревог. Едва проснувшись, она возобновила поиски, но ничего не нашла.

Какая нелепость. Коттедж был не таким уж большим – две спальни, ванная, гостиная и маленькая кухня.

Кладовка все еще была забита пляжными принадлежностями, стульями, веслами для двух каяков, оставшихся в гараже, пляжными полотенцами и прочими случайными вещами, которые она уже просмотрела. Она даже забралась на чердак и порылась в старых коробках, давным-давно перенесенных туда и составленных одна на другую.

Это навело ее на грустные воспоминания, обернувшиеся слезами, когда она наткнулась на ворох фотографий разных лет.

И что дальше? Софи осмотрела отцовскую спальню и комод, в котором обнаружилось только заплесневелое постельное белье. В ванной – ничего. Она порылась в кухонных ящиках, выбрасывая ненужные вещи, и нашла пару ключей, но все они были либо от коттеджа, либо от старой, давно проданной лодки.

Софи вернулась ко второй спальне, той, которая всегда принадлежала ей. Там стояла широкая кровать – она уже сняла одеяло и проверила под подушками. Это было нелегко, поскольку кровать напоминала о Деймоне и той ночи, которую они провели вместе.

С той ночи она здесь больше не бывала. Домик у озера хранил слишком много воспоминаний – как хороших, так и плохих, – и, хотя ей нравилось копаться в прошлом людей, живших много веков назад, свое прошлое она предпочитала не трогать.

Желая поскорее отогнать воспоминания, связанные с кроватью, Софи вернулась в гостиную.

Что она упускает?

Не совершила ли она ошибку, приехав сюда? Может быть, говоря о самом любимом месте, он имел в виду что-то другое?

Но ничего другого в голову не приходило. И все же зачем надо было отправлять ее так далеко? Почему он не оставил этот ключ где-нибудь в Нью-Йорке? Если не у нее и не у него дома, то почему не где-то поближе, где его легче найти?

На то должна быть причина. Возможно, он просто хотел, чтобы она побыстрее убралась из города. Или он оставил здесь ключ давным-давно, а потом так и не вернулся, чтобы забрать. Она уже не помнила, говорил ли он о поездках на озеро в последние годы, но, с другой стороны, она вообще мало знала о том, чем он занят по выходным. Они были близки, но в то же время заняты каждый своей работой и, хотя часто разговаривали и переписывались, лично виделись несколько раз в месяц.

Софи обвела взглядом комнату, и из какого-то уголка памяти выплыло старое воспоминание.

Ей было лет десять или одиннадцать. Они с мамой на кухне, мама печет печенье. Софи вышла и заглянула в гостиную – попросить отца покатать ее на лодке.

– Что ты делаешь, папочка? – спросила она, когда отец осторожно вытащил кирпич из стены над камином.

– Устраиваю тайник, – ответил он с улыбкой, хотя глаза его остались серьезными.

– Для чего?

– Для всего, что нам понадобится. Это будет наше секретное место, как этот наш секретный дом. Ты ведь умеешь хранить тайны, да?

– Я никому не скажу, – пообещала она.

– Вот и молодец. Надеюсь, ты знаешь, как сильно я тебя люблю.

Последние слова отдались болью, но Софи быстро прошла через комнату и провела пальцами по кирпичам, пытаясь вспомнить, какой из них вытаскивается. Помечая место, отец сказал тогда что-то о ее возрасте – одиннадцать лет.

Она отсчитала снизу одиннадцать кирпичей и толкнула последний. Он чуточку подался, и она, ухватив покрепче, вытащила его из стены.