– Просто здорово, – восхитилась Ангва. – Только сержант говорил, что преступника нужно задержать так, чтобы иметь возможность задать ему потом кое-какие вопросы.

– Но он не говорил, что задержанный обязательно должен иметь возможность на них ответить, – мрачно возразил Дуббинс.

– С младшего констебля Дуббинса удерживается один доллар за мишень, – сказал Детрит, который уже задолжал городу одиннадцать долларов за порчу казенных луков.

– Может, приходить вообще не стоит! – повторил Дуббинс, спрятав куда-то в глубины одежды свой топор. – Видист проклятый!

– По-моему, он не совсем то имел в виду, – возразила Ангва.

– Ха, тебе легко говорить, – сказал Дуббинс.

– Почему это?

– Да потому, что ты человек, – ответил за гнома Детрит.

Ангва тщательно обдумала свой ответ.

– Я – женщина, – наконец сказала она.

– Это одно и то же.

– Это вы так думаете. Пошли, выпьем где-нибудь…

Недолговечное чувство «братства по несчастью» испарилось без следа.

– Пить с троллем?

– Пить с гномом?

– Ну хорошо, – устало сказала Ангва. – А что, если ты и ты пойдете и выпьете со мной?

Ангва сняла шлем и распустила волосы. У троллих волос вообще нет, хотя самым везучим из них иногда удается вырастить на голове лишайник, ну а женщины из гномьего рода скорее гордятся шелковистостью своих бород, нежели прической. Наверное, вид Ангвы заставил разгореться искру какого-то древнего космического мужского начала, свойственного всем видам без исключения.

– У меня не было времени хорошо изучить город, – продолжила она. – Но я приметила одно заведение на Тусклой улице…

Это означало, что им нужно было перейти на другой берег реки, причем по меньшей мере двое из них всем своим видом старались показать, что не имеют ничего общего по крайней мере с одним из двух других. А это, в свою очередь, означало, что они постоянно и отчаянно озирались по сторонам.

Дуббинс первым заметил гнома в воде.

Если это можно было назвать водой.

И если его еще можно было назвать гномом.

Новобранцы дружно уставились на Анк.

– Знаешь, – через некоторое время сказал Детрит, – он очень похож на того гнома, что делает оружие на Заиндевелой улице.

– На Рьода Крюкомолота? – уточнил Дуббинс.

– Ага.

– Немного похож, – холодно, нарочито равнодушно согласился Дуббинс, – но не совсем.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Ангва.

– У господина Крюкомолота, – пояснил Дуббинс, – не было такой огромной дыры в груди.

«Интересно, он когда-нибудь спит? – подумал Ваймс. – Этот дьявол хоть когда-нибудь опускает голову на подушку? Где-нибудь есть комната, в которой на крючке висит черный халат?»

Он постучал в дверь Продолговатого кабинета.

– А, капитан, – сказал патриций, оторвав взгляд от бумаг. – Твоя быстрота достойна восхищения.

– Сэр?

– Ты получил мое послание? – спросил лорд Витинари.

– Никак нет, сэр. Я был… занят.

– Несомненно. И чем же, если не секрет?

– Кто-то убил господина Крюкомолота, сэр. Это большой человек в общине гномов. Он был… застрелен из… скорее всего, из какого-то осадного орудия и сброшен в реку. Мы только что его выловили. Я как раз направлялся к его жене, чтобы сообщить ей об этом. Кажется, он живет на Паточной улице. А потом я подумал, что раз уж иду мимо…

– Очень неудачно все вышло.

– Для господина Крюкомолота – определенно.

Патриций откинулся на спинку стула и уставился на Ваймса.

– Так-так-так… – задумчиво промолвил он. – Как, говоришь, он был убит?

– Не знаю. Ничего подобного в жизни не видел… Просто в нем появилась огромная дыра. Но я обязательно выясню, как это произошло.

– Гм. Я еще не упоминал, что сегодня утром ко мне заглядывал доктор Проблемс?