Там поставил поклажу и протянул мне руку. Я замешкалась, одной рукой чуть приподнимая подол платья, другую – подала Ждану. Брюнет принял ее, а я смело прыгнула и, видимо, недостаточно оттолкнулась или, может быть, все-таки запуталась в подоле, но нога соскользнула с бережка, а Ждан попытался меня поймать. В итоге мы оба упали в воду, причем я оказалась сверху.

О Луана! Какой стыд! Я попыталась встать, цепляясь руками за траву, а затем все же выкарабкалась на сушу. Вдобавок, когда я ползла по Ждану, он что-то сдавленно бормотал. Ну что теперь не так?

Я оглянулась – воин выбирался из ручья. Его вид был ужасен: форменный камзол сырой и перепачкан грязью, на лице застыло мученическое выражение. «Да что не так? – вновь задумалась я. – Я что-то нехорошее сделала? Вроде я без его помощи выбралась из воды? Хотя он ведь по моей вине угодил туда? Может, стоит извиниться? Или дело в чем-то другом? Такое чувство, что я причинила ему боль? Только вот чем? Ой! Неужели???» Я внезапно догадалась, что могло послужить причиной недовольства Ждана. Как будущая знахарка, я слышала, что мужской организм отличается от женского, но чем именно, точно не знала. Маменька строго следила, чтобы я чего лишнего не углядела.

Пока размышляла, мой взгляд упал на платье. Да-а! Еще десять лирн назад оно было светло-голубым, а теперь стало грязно-серым.

– Все в порядке, сударыня? – Кажется, Ждан уже пришел в себя.

– Да-а… мм…

– Что-то не так?

– Вот думаю над тем, что родителям скажу! – ответила я, выразительно глядя на платье.

– Скажите правду! – предложил брюнет.

Я страдальчески закатила глаза и вздохнула.

– Не беспокойтесь, сударыня, – усмехнулся воин, – материал вы все-таки собрали!

Он поднял туесок и махнул мне рукой, мол, идемте.

Я отправилась следом за ним, и мы сразу направились в гарнизон. Всю дорогу молчали, я вздыхала и отчаянно молилась, чтобы яркое полуденное солнце подсушило одежду. Форменный камзол Ждана был темным, поэтому на нем уже почти ничего не было видно, а мое светлое платье было покрыто бурой подсыхающей глиной и темными разводами. Парень не унывал и насвистывал веселую песенку.

Войдя в ворота, я увидела Йену. Оглядев нас, она уперла руки в бока, но сказать ничего не успела, так как ее опередил Ждан.

– Солнечного дня, сударыня Йена! – ухмыльнулся он.

– Светлого дня, сударь, – язвительно ответила кузина, нехорошо сузив свои разноцветные глаза, а затем, поджав губы, демонстративно осмотрела меня с ног до головы.

– Ну вот, – продолжил воин, глядя на меня, – барышня, мы и пришли. Позвольте теперь оставить вас на попечение вашей сестры. Всего наилучшего!

Он поклонился, причем на его лице возникла самодовольная ухмылка. Я выхватила у Ждана туесок, коротко кивнула на прощанье и почти побежала к терему. Всю дорогу позади меня раздавалось недовольное сопение кузины.

У входа в дом Йена обогнала меня и, издевательски поклонившись, открыла дверь. Я вошла и тут же решила объясниться.

– Да ничего особенного не произошло! Мы просто упали в ручей!

– Что? Оба сразу? Как удачно! – ехидничала сестрица.

– Ну… да…

– Повезло же тебе, сестренка! В ручье с симпатичным парнем искупалась!

– Да не специально я! Клянусь всеми богами, что это случайно произошло, – оправдывалась я.

– Верю-верю! Я и говорю, что вы очень удачно упали!

– А что, по-твоему, я должна была сделать? При нем снять платье и так прыгать?!!

– Ну-у, тогда бы он тебя точно за дверцу пригласил!

– Да не хочу я ни за какую дверцу! По крайней мере, с твоим Жданом!

– А с кем тогда хочешь? – раздался позади вкрадчивый голос.