– Это вы Александру Карповичу говорили?

– Наде. Она только молчит… Да и что с нее взять – на мужа, как на икону, молится. – Баба Маня вздохнула. – Что вы хотите, сыну шестой годок шел, а ему бочонок подарили, чтобы деньги копил. Вот и вырос такой же, как папаша…

– А Лариса?

Мария Ивановна расплакалась. Внучатую племянницу она любила. Единственную из всех Ветровых. За ее приветливый нрав, доброту и бескорыстие.

– Поверите, – сказала старушка, – своих детей так не любила, как Ларочку…

Ворожищев поинтересовался, известно ли Марии Ивановне о психической болезни Ветрова-старшего.

– В первый раз слышу! – удивилась старушка. – По-моему, был отменного здоровья мужчина…

– А его брат, Иван Карпович?

– А что брат? – в свою очередь спросила баба Маня.

– Он ведь, говорят, покончил с собой. На почве шизофрении.

– С чего это взяли? Тоже был нормальный. На охоте погиб. Любил того, – она щелкнула себя по воротнику, – вот под этим делом нечаянно и выстрелил в себя. Ружье чистил вроде бы или еще что произошло… Факт только, что по неосторожности это вышло. Вот до чего вино доводит. – Она осуждающе покачала головой.

Проверкой было установлено: действительно, родной брат Ветрова, Иван Карпович, погиб в результате несчастного случая. Ни шизофренией, ни другими психическими заболеваниями он не страдал.

Беседы со знакомыми Александра Карповича также доказывали: никто даже не подозревал, что у бывшего директора фабрики была шизофрения.

Все это казалось более чем подозрительным. Гольст еще сильнее усомнился в болезни Ветрова, когда ознакомился из личного дела с автобиографией Александра Карповича. Из нее вытекало, что А.К. Ветров находился на фронте и после контузии был уволен в запас.

Тогда при чем тут Свердловск, психиатрическая больница? Откуда появилась выписка из истории болезни? Тут явное противоречие. Если его, контуженного, уволили в запас, зачем надо было освобождать от военной службы во второй раз уже из-за шизофрении?

Чтобы разобраться в этом, Гольст сделал запрос в военно-медицинский архив. Ответ пришел буквально на третий день. И что же выяснилось. А.К. Ветров был призван в ноябре 1942 года в армию Бийским городским военным комиссариатом и прослужил четыре месяца в запасном полку в городе Камышове. В 1943 году он был направлен в Свердловскую психиатрическую больницу. Там его признали больным шизофренией и уволили из армии по состоянию здоровья.

– Значит, сведения, сообщаемые в автобиографии, – ложь, – констатировал Ворожищев.

– Ну да! Фронтовик, контуженный – такое вызывает уважение. Но это далеко не первая и не последняя ложь Ветрова. Трудовой стаж, по документам, начинается у него якобы с 1924 года, то есть с пятнадцати лет. И вот я думаю: не организовал ли Александр Карпович себе шизофрению сам?

– Чтобы избежать отправки на фронт?

– Вот именно.

– Но ведь выписка из истории болезни подлинная, – сказал Ворожищев.

– А болезнь могла быть мнимая. Симуляция. Как видно, Ветров никогда не стеснялся в выборе средств. Обманы и подлоги – это стиль его жизни.

Чтобы выяснить, болел Ветров шизофренией или нет, Гольст вынес постановление о назначении посмертной судебно-психиатрической экспертизы.

Следственная группа, возглавляемая В.Г. Гольстом, работала в тесном взаимодействии с уголовным розыском. Непосредственное участие в расследовании принимал капитан Леонид Витальевич Самойлов, опытнейший работник городского управления внутренних дел. С Владимиром Георгиевичем они встречались чуть ли не ежедневно.

Как уже говорилось, Гольст не исключал возможности, что к исчезновению Ларисы Ветровой и гибели ее родителей мог быть причастен один и тот же человек. Разыскное дело Ларисы было затребовано из Быстрицкого отделения милиции. Владимир Георгиевич попросил Самойлова обратить особое внимание на тот факт, что девочку незадолго до исчезновения видели якобы с незнакомым мужчиной.