видишь, — удовлетворенно заметил Шаман, и интонации в слово «видишь» он явно вложил другие. — Изомиры много сделали добра нашему миру. Ты такой же. Ты пришел в недобрый час, но ты пришел вовремя. Так всегда бывает.

Рею было любопытно, но он не стал расспрашивать, какие изомиры бывали раньше и чем они помогли. Шаман хмурился все сильнее, рассматривая ядохвоста. Того теперь вообще нельзя было различить, и то, что он начал светиться слабым неоновым светом, Рей списал на… магию? Магию Шамана?

— Это ты сделал? — пораженно спросил он. — Ядохвост светится!

— Это чтобы он не удрал, — кивнул Шаман. — У меня отнимает много сил…

— Я сейчас! — Рей, сообразив, что нужно сделать, метнулся в сторону. Где-то там он успел заметить посуду, стоявшую без дела — пиалы, составленные аккуратной стопкой, — теперь он схватил одну из них и накрыл ядохвоста. — Спасибо, Шаман. Ты о них что-то знаешь?

— Они не живут в Траве, — с облегчением выдохнул Шаман, опустив руку. Пальцы его слегка дрожали.

— А где они живут?

— Там, где есть трава с жесткой кожей. Она высокая, до самого неба.

— Далеко отсюда?

Шаман кивнул.

— Четыре месяца пути. Никогда не прислоняйся к траве с жесткой кожей, — посоветовал он. — Ядохвосты убивают даже неосторожных крупных животных. На туши слетаются падальщики, и ядохвост откладывает после такого пира яйца на останки. Он может ужалить один раз в жизни, изомир. Запоминай.

Рей кивнул. Значит, кто-то поймал эту смертельную самку, точно зная, что она еще не потратила яд.

— Животное умирает быстро?

— Оно успевает сделать несколько шагов и перестает дышать, — объяснил Шаман. — Ядохвосту достаточно времени, чтобы спуститься с травы с жесткой кожей как раз к тому времени, когда ему оставят самое важное.

«Значит, вождю не понадобились эти секунды. Нейротоксин? Его дыхательные мышцы расслабились или, наоборот, напряглись, он не смог дышать и умер».

— Кто мог это сделать?

Обернулись оба — и Рей, и Шаман. Улльх наклонил голову:

— Люди ушли за травой, — сказал он негромко. — Кто мог принести эту тварь, чтобы убить моего отца?

Кулаки его сжались, и Шаман покачал головой.

— Нет, Улльх. Гнев — плохо. Гнев застит разум. Разум должен вести тебя. Ты теперь Вождь.

— Я еще не Вождь, — все так же тихо возразил Улльх. — И я не ты, Ойгу. Я не теряю себя с каждым, кто уходит по травяной дороге. Но женщины племени рожают детей, а значит, ты вечен, Ойгу…

Рей каким-то шестым чувством, которое ему никогда не было свойственно, понял, что Улльх подразумевал. Шаман вечен — возможно, в этом была замешана его магия, и она терялась с каждым умершим членом племени и так же возвращалась с каждым новорожденным. Шаман практически вечен, а Вождь Улимхан — нет.

— Я найду того, кто это сделал, — уверенно сказал Рей и подумал, что стоило бы трижды прикусить язык. Каким образом, он самонадеянный идиот! Его самого сбросят в яму, кишащую такими же тварями! — Мы найдем. Ты же хотел учиться?

***

Шаман ушел, на прощание вытянув руки и, как показалось Рею, благословив их с Улльхом таким образом.

— Там ядохвост, — сказал Рей, указывая на пиалу.

— Я слышал и видел.

— Теперь нам нужно найти связь между ядовитой тварью и смертью твоего отца. Я уверен, он был прекрасным и мудрым Вождем.

— Ойгу воспитывал его с детства, как и меня, — Улльх грустно улыбнулся. — И говорил, что достойный сын. Но не так умен. — Улыбка стала шире — совсем мальчишеская, решил Рей и озадачился — сколько же Улльху лет? Но тот тут же ответил сам: — Он учил меня двадцать лет с тех пор, как мне исполнилось три года.