Ошарашенно, непонимающе, обиженно даже смотрит мне в глаза, языком трогая ранку.

- Сучек своих целуй! А меня не смей! Понял? - сбрасываю плед на пол беседки и подскакиваю на ноги. - Я тебе не... я не...

- Кто? Ну? Ты не кто? - хрипло спрашивает, отступая на шаг назад.

- Не подстилка какая-нибудь! - выдыхаю я.

- Ну, ты-то, конечно, нет! Для меня, нет, естественно! Ты на минуточку, вообще, до сих пор моя жена! Это ты с кем-то другим подстилка. Да, Дани?

То есть он мне изменял, а меня же ещё и оскорбляет! Просто верх наглости!

- Ах, ты! - замахиваюсь, желая влепить ему пощечину, как мечтала с того самого дня, когда узнала об измене, но он перехватывает руку за запястье, сжимает. - Ай! Больно!

- Не смей. Меня. Бить! - шепчет, стиснув челюсти.

- Не смей. Меня. Трогать! - возвращаю ему тем же тоном.

-Мерзавка!

-Изменщик!

-Кто? Я-я?

На его лице такое недоумение, что мне становится смешно! Ну, Трофимов! Ну, ты даёшь! Актерище просто! Гениально! Не рекламой тебе надо заниматься, а в кино героев-изменщиков играть!

-Нет, я, наверное! - начинаю истерично хохотать, закрывая ладонью рот. - Ты, конечно. Это же ты...

Из дома доносится грохот.

В ужасе застываю на месте. Эми же там! А раз Трофимов здесь, то он, получается, там совсем один! Боже! Срываюсь бегом в сторону приоткрытой входной двери.

Гордей обгоняет и влетает внутрь первым.

15. 15 глава. Ликбез для отца

Идиот! Я забыл о ребёнке!

Конечно, это ведьма-предательница виновата... Ну, и ещё немного виновата моя к ней непроходящая тяга.

Взлетаю вверх по ступенькам. Она бежит следом.

В прихожей вижу испуганного, взъерошенного, но, кажется, целого пацана - пытается засунуть ноги в ботиночки, чтобы, получается, сбежать с места преступления.

Увидев меня, вздрагивает, сжимается всем телом и начинает безо всяких там переходов и объяснений рыдать. Захлебываясь слезами, тянет руки к Дани:

-Ма-а-а-а-а-а-ма-а-а-а!

Ор настолько оглушительный, что у меня закладывает уши.

Дани хватает его на руки, прижимает к себе, целует лобик, щёчки. И меня, словно кипятком, болезненно обваривает мысль: "Боже мой! Это же моя Дани. А это - её мальчик. Её сын. И, возможно, мой тоже".

Мне кажется, по-настоящему я только сейчас осознаю весь ужас сложившейся ситуации! Она почему-то ушла. Родила. Без меня растила его. И если бы не Леон, подстроивший нашу встречу... Нет, точнее, если бы не Айнур, попросивший сделать рекламу их новому кафе, то я так бы и не узнал ничего.

Встречаемся с ней взглядами. И я ловлю её эмоции по отношению к сыну - безмерная любовь, нежность, жалость, радость, что он, вроде бы, цел. Она очень его любит.

А вот я его не знаю совсем.

И из-за неё был лишён возможности чувствовать то же самое, что чувствует сейчас она. А мог бы.

-Милый мой, хороший мой, что случилось? Ты ударился?

-Не-ет! - орёт он.

-А что тогда?

-Дядя лугать будет! - шепотом. Но мне слышно.

"Дядя" - это я.

Ну, здорово, что!

А ты, Гордый, хотел, чтобы, готовясь ко встрече, она ребёнку по полочкам разложила всю историю ваших отношений и обрисовала родственную связь? Хрен тебе!

Впрочем, отец я или нет - я сам не в курсе ещё!

-Не будет, - уверенно говорит она и бросает на меня хмурый и злой взгляд. - "Дядя" просто не знает, что маленьких мальчиков нельзя надолго оставлять одних!

Пацан, чувствуя, что часть вины уже переложена на другие плечи, моментально замолкает и даже исподлобья бросает подозрительный взгляд на меня, явно сканируя моё нервное состояние.

-"Дядя", конечно, этого не знал. Поэтому наказывать не станет. Но ты, Эмиль, как мужчина должен все-таки сам мне показать, что натворил.