Снимаю с мокрой кофточки небольшую булавку, и закрепляю ей трусы. Поверх надеваю штаны Хасанова, затягиваю их поясом и хорошенько подворачиваю штанины.

Вроде готова.

Смотрю на себя в зеркало внутри шифоньера и усмехаюсь. Я сейчас больше похожа на какого-то мальчишку-беспризорника, нежели на женщину, которую ждет развод и куча проблем с ним связанных.

Ладно, не время любоваться собой. Надо поспешить.

Быстро собираю все свои сырые вещи в пакет, найденный мной тут же в шкафу, и выхожу на поиски своего полковника.

Спит наверно. Как-то даже обидно его будить. Совсем ведь ничего поспал выходит. А теперь за руль на весь день. Но вариантов других нет, раз выселяться пора.

Идти по коридору боязно после вчерашнего. Но успокаивает то, что уже день и гостиница, — если это место так можно назвать, — заметно оживилась: всюду голоса слышатся, шаги. Прямо по коридору и вовсе посудой гремят, видимо там та самая кухня, которую утром хозяйка упоминала.

Наконец нахожу дверь с нужным номером и тихонько стучу.

Нет реакции.

Ожидаемо, пожалуй. Раненный, уставший — конечно он будет сейчас крепко спать и вряд ли отреагирует на вялый стук. Я-то сама только с какого раза проснулась, хотя хозяйка всяко настойчивей тарабанила.

Пробую постучать чуть громче. Но результат тот же. Тишина.

Хочу было постучать снова, но в соседней комнате начинает открываться замок, и я, помятуя утренний инцидент, недолго думая юркаю в комнату полковника.

Осторожно, закрываю дверь, раздумывая над тем, что к моему счастью командир достаточно безбашенный, чтобы не замыкать замок в столь специфичном месте.

Понятно, что он никого не боится и привык, что в его присутствии все по стойке смирно. Но люди ведь разные бывают, а он спит сном богатырским — попробуй разбуди. Мало ли кто навредить захочет…

И почему меня это заботит?

Одергиваю себя, и принимаюсь изучать пространство, в котором оказалась.

Комнатка тут чуть побольше и даже небольшой тамбур имеется, поэтому я не вижу полковника. Но будить его надо уже срочно, поэтому я шепчу осторожно:

— Рустам Дамирович, нам пора выезжать, — горло сдавило от волнения.

Мне неловко вот так вламываться в чужой номер. А с другой стороны, он вряд ли так уж сильно волновался, когда пришел в мой, пока я спала, не поленившись даже ключ добыть. Значит и мне стесняться нечего.

Снова зову его по имени, но уже смелее. Однако так и не дождавшись реакции, выглядываю из тамбура в саму комнатку, дабы убедиться, что я хотя бы в том номере, который мне нужен, и что Хасанов и вовсе не сбежал от меня.

Не сбежал.

Шумно сглатываю, и на мгновение забываю, что нужно переодически моргать.

На кровати, едва прикрытый простынкой растянулся просто огромный мохнатый медведь! Такой мощный, и даже во сне кажущийся сильным, что теперь я понимаю, почему он не удосуживается двери замыкать.

Нет, он конечно и в одежде весьма внушительно выглядит, но сейчас, почти голый… просто бог войны.

И бинты на плече будто дополнение этого воинственного образа.

К слову, бедро у него тоже забинтовано. А на другой ноге колено.

Да он получается же весь как решето! И ведь даже виду не подает, что ему больно. Не может же быть не больно. Как же он терпит?..

Будто по инерции шагаю ближе, изучая командира. В голове фоном обвиняющий голос, мол так нельзя, пялиться на человека, пока он спит. Мне бы явно не понравилось. Но богатая фантазия тут же рисует картинку, как Хасанов еще пару часов назад стоял над моей кроватью и вполне возможно тоже смотрел.

Хотя ладно. Он бы не стал.

Строгий, вечно хмурый и злой. Его наверно вообще ничего кроме армии не волнует.