- Кто?

Дженна с такой искренностью отыгрывает непонимание, что верю даже я. Она просто демонически убедительно выглядит: брови чуть-чуть нахмурены, на лице озабоченное выражение. Целительница ставит на стол чайничек, из которого наливала воду в чашку.

В комнате стаёт ощутимо теплее. Даже не так: становится ещё суше. Воздух будто щекочет в горле, провоцируя кашель, но я сдерживаюсь. Только цветочки в моих руках опускают головы.

- Та, из-за кого я сжёг твой дом, - Рэн смотрит на Дженну с угрозой, - моя жена. Бьянка. Она была у тебя.

- А, та девчонка? Её привёл Киллиан, внук нашей деревенской прачки. Я её подлечила, и они ушли.

- Ушли, значит? – с угрозой спрашивает Дирэн.

- Ушли, - подтверждает целительница, - а что, мой дом был похож на приют для всех страждущих? Ты хоть знаешь, милок, сколько народу ко мне приводят?! Каких хочешь! Однажды ко мне пришла женщина, беременная пятернёй. Ей было семьдесят шесть лет. И я даже её не прогнала! А твоя девчонка покрутилась в доме с полдня, и исчезла. Даже Киллиан не знал, куда подалась твоя супружница. Так что при всём уважении, дражайший… Решайте свои проблемы сами, ладно?

Один из цветков внезапно распадается у меня на глазах – осыпается пылью на пол. И до меня доходит, что это не жар от печки настолько осушил воздух. Это Дирэн воспользовался своей магией, чтобы отыскать меня! И, когда последний цветок увянет и опадёт, Рэн меня обнаружит!

Мне даже смотреть на него больно. Лицо, бывшее когда-то родным, самым любимым, стало лицом предателя.

Любимого предателя…

Великая Драконица, ну почему я всё ещё продолжаю его любить?! Почему сейчас, когда я прячусь от него под старой кроватью в лесной избушке, Рэн кажется мне ещё более притягательным?! Чуть нахмуренный взгляд; тяжёлый подбородок, добавляющий его облику ещё больше суровости… Что со мной? Или это беременность так действует на меня?!

- Найди её, - Дирэн медленно чеканит каждое слово.

Он щёлкает пальцами, и из этой же ладони высыпает на стол несколько золотых монет. Его мнение - для таких, как Дженна, эти монеты составляют огромную ценность.

По моим ощущениям, Рэн сбавляет обороты. Цветы вянут куда медленнее. Он испытывающе смотрит на целительницу. Я уже и сама не знаю, чего ждать. Дженна прониклась ко мне симпатией, но, по сути – я для неё никто. Свалившаяся на голову обуза.

- Я тебе ничего не должна, господин, - мягко отвечает целительница, отодвигая монеты, - особенно после того, как ты сжёг мой дом без объяснений, и без выяснений всех обстоятельств.

- Нет, так нет, - деловито отряхивает одежду Рэн, - заваришь чаю?

Что за напасть! Уходи уже, Дирэн! Хватит!

- Конечно, - Дженна слишком вежлива, чтобы отказать человеку, прямо попросившему её о такой мелочи, - у меня тут есть травы…

Она греет воду в крошечном чайничке. А я внимательно наблюдаю за собственным мужем, насколько позволяет моя поза под кроватью. Он не дурак. Рэн цепко осматривает помещение, несколько раз пройдясь взглядом по месту, где я лежу. Травка Дженны работает прекрасно, но ещё один цветок рассыпается в пыль. Меня бросает в пот.

Остаётся ещё два жёлтых цветочка.

- Вот, - она хлопочет вокруг Дирэна, - это у меня ещё с лета остались листья мать-и-мачехи, крапивы, и цветки календулы…

- Ага, - Рэн её не слушает. Он залпом выпивает только что заваренный чай, и поднимает на Дженну серьёзный взгляд, - попалась, подруга. Ты ведьма.

Этого не ожидала ни я, ни Дженна – она бледнеет. Да и Дирэн смотрит на неё так внимательно, так цепко, что отпираться нет смысла.

- А ты хорош, господин, - тихо и с досадой отвечает целительница, - как узнал? По травам?