Успокойся, Бьянка! Дыши глубже. Смотря под ноги, выхожу на середину просторной гостиной. Заготовленная улыбка приклеивается к зубам, когда я вижу представшую перед глазами картину.

Мой муж на диване перед камином. Любуюсь им даже со спины: широкие плечи, мягкие волосы, едва касающиеся плеч. Сколько раз я пропускала его волосы сквозь пальцы, пока он целовал меня – не счесть. Знаю, что его глаза всегда чуть прикрыты, а взгляд исподлобья – хищный. Властный.

На коленях Рэна сидит девица в чёрном платье с тёмным, тяжелым макияжем. Она обнимает моего мужа… Обнимает Дирэна! Мне было велено принести чай, зная, что я здесь увижу! Всё оказалось правдой!

Но когда я перевожу взгляд на гостя в кресле, то замираю от страха. Руки дрожат так сильно, что посуда на подносе дребезжит.

- Здравствуй, отроковица.

Поднос летит на пол. Трёхсотлетние чашки и чайничек превращаются в черепки. От кипятка мои лодыжки спасает юбка, но мне уже неважно. Смотрю на мужчину в белых одеждах, расположившего руки на подлокотниках, как хозяин.

Животный страх сжимает моё сердце в стальном кулаке.

Ведь я узнаю этого мужчину.

Девица на коленях супруга смеряет меня хмурым взглядом. Она похожа на какую-то мрачную нимфу, а Дирэн поглаживает её плечи, как зачарованный.

Тут же я обращаю внимание на то, чего не увидела сразу. У неё выступает живот! Любовница Рэна беременна!

Весь мой мир сужается к этой бесстыдной парочке, сидящей на диване передо мной без каких либо угрызений совести. Мне так плохо, что я готова умереть просто в эту секунду. Как давно они вместе?! Судя по животу этой девчонки, она месяце на пятом, не меньше!

- Не смотри на Элисон с такой завистью, - велит мне гость в кресле.

Старший брат Иммолио. Он мне не родственник совсем, но в приюте все зовутся братьями и сёстрами. Имо имел дурную славу – его вечно выгоняли из женского крыла, а несколько девчонок от него даже понесли, причём одновременно. Не знаю, как так получилось.

Потом их всех Высокий Жрец напоил травой-кровянкой. Девушки мучились от боли несколько дней. Все как одна потеряли детей, и вряд ли больше смогут забеременеть.

Высокий Жрец сказал, что это их расплата за легкомыслие и распущенность. Эти качества не привечает Великая Драконица.

Какое наказание понёс Иммолио? Никакое. Сделал он выводы? Пожалел о содеянном? Отнюдь.

Когда я повзрослела, мне тоже досталось его нежеланного внимания. В день, когда мою простыню с первой женской кровью вынесли во двор, Имо пришёл ко мне в комнату.

- Все, кроме Бьянки – на выход, - лениво велел он, почёсывая отвисшее брюхо.

Ни одна из девочек не хотела навлечь его гнев, и все повиновались. Я осталась наедине с этим грязным животным.

Абсолютно всё в нём внушало мне отвращение и ужас. Расплывшееся лицо походило на рыло хряка. Толстые губы всегда блестели, словно он съел кусок сала и не вытерся. Глубоко посаженные маслянистые глазки вечно щурились, отчего он походил на умственно отсталого.

Впрочем, поступки Имо лишь это подтверждали.

- Сладкая Бьяночка, ты ведь не будешь орать, как резанная? – он сделал шаг ко мне, сидящей на своей кровати, и одеревеневшей от ужаса, - ты теперь настоящая женщина. Тебя надо попробовать, как и всех.

Значит, вот так это происходило с остальными? Он просто приходил, и не спрашивал разрешения?! А теперь те девочки лишены возможности стать матерями из-за этого мерзавца! Неужели Высокий Жрец не знает ситуации, и не может найти управы?

Но небольшой религиозный приют не особо популярен среди населения, и найти послушников в услужение Великой Драконице совсем нелегко. Возможно, поэтому Высокий Жрец бездействовал?