Становилось горячо, воздух будто нагревался. Взмокнув от ужаса, я отступала и отступала назад, пока не уперлась в поленницу. Грубое дерево под пальцами вселило в меня ужас: этому мертвецу хорошо, он ничего не почувствует. А как быть мне? Пить яд?!

Я все никак не хотела верить в то, что происходит. Мне все казалось, что какой-то шанс остался, призрачный. Стоит только найти выход.

Огонь был совсем рядом. Кашляя и отмахиваясь от едкого дыма, решила залезть на мертвеца. Но сделав этого, поняла, что зря: генерала Черных Драконов всего облили маслом, чтобы огонь оставил от него только прах и пепел.

Попыталась вскрикнуть, но тут же еще сильнее зашлась кашлем. Воздух накалился, такими темпами я задохнусь, а не сгорю заживо — слабое утешение.

Глаза слезились. Я стояла на коленях рядом с телом павшего генерала и напрасно цеплялась за его руки. Все тело мужчины было мягким и податливым, умер он уже давно.

Всполох огня почти долетел до нас, чудом не коснувшись горючего масла. В панике вскрикнула и с такой силой сжала ладони мужчины, что мне показалось, что я пальцы ему сломала.

— Нет!

— Не-е-ет!

Вскочив в постели, хрипло кричала и цеплялась руками за тонкое одеяло. Сердце готово было выскочить из груди. Широко раскрыв глаза, вглядывалась во тьму и дышала так, словно марафон пробежала. Всхлипнув, сжала ночную рубашку на груди и с трудом оттянула ее, потому что я вся взмокла от ночного ужаса.

Снова этот кошмар, только теперь такой явный, словно опять меня собирались… сжечь.

— Повезло же Маркусу, его такие кошмары не преследуют!

Нет, меня выдали замуж за труп, а ожил он уже потом, непонятно как. Тут явно магия помогла, ее в этом мире полно: раздолье для Гендальфов и Мерлинов. Только про меня сказали, что ни капли этой драгоценной магии во мне нет.

— Черт…

Со стоном сползла с кровати и закуталась в одеяло. Огляделась по сторонам и вспомнила, что неподалеку был небольшой столик, на котором стоял кувшин с водой и кружка — я Агату специально попросила. Жадно выпила первую кружку, вторую уже с усердием, напоследок плеснула остатки себе в лицо и растерла воду. Почти умылась. Смыла испарину, следы ночного кошмара и страхи.

Что-то яркое пробилось через неплотно задернутые шторы. Луч света скользнул по потолку, затем по стене, выхватил меня из тьмы и затух. Обычно так освещали комнату проезжающие мимо машины, как в том мире, в моем. Но тут нет никаких машин.

Прищурившись, я насторожилась и подошла к окну. Все тот же пейзаж: кусты, деревья, высокая ограда. Да и что могло бы измениться? Тогда откуда этот свет?

Любопытство, конечно, не порок, да только оно кошку, да не одну, сгубило.

Я приоткрыла створку окна и высунулась наружу. Свежий ночной ветер тут же прогнал все остатки сна, хорошо взбодрив меня. Поджав губы, я вглядывалась в темноту, ночь сегодня была на удивление темной и безлунной.

— Что за…

За углом дома светило что-то очень яркое, оно сыпало искрами. Мне было видно лишь часть этого чего-то. Еще был шум, словно кто-то разговаривал, но я могла разобрать лишь сами голоса, мужской и женский, а еще смех.

Воронка. Да, это была воронка, такая, какая бывает в ванной, когда вытягиваешь пробку, и вода уходит. Только эта воронка была из воздуха и светилась. Там стояла женщина, уж нужно было быть слепой, чтобы не понять этого. Женщина в платье и в плаще с капюшоном, а рядом с ней… Маркус?

— Бабник, — зло процедила и фыркнула. — Это же надо? Ночью привел себе… развлечение. Угораздило же меня вляпаться дважды в одно и то же дерьмо. Один рога наставлял и второй туда же.