Я сейчас не человек, а статуя. Стою. Смотрю, как отец поднимается и отходит к окну, складывая руки за спиной.

Что это значит?!

Не замечаю, как вопрос срывается хриплым, сухим шепотом, зато отчетливо вижу, как отец жмет плечами.

- Она уйдет от тебя.

- Ни за что! - реву, как раненый медведь и снова рвусь на выход.

Адреналин жестко долбит в самую мою суть. Кажется, я получил его столько, что у меня руки трясутся!

Она не уйдет от меня! Никогда! Я никогда ее не потеряю!!!

Но меня останавливает очередной тихий, до мерзости противный голос отца…

- Когда вы женились на них, я вас обоих предупреждал: русские женщины не такие, как наши. Они не станут терпеть многое, особенно соперниц. Твой брат меня услышал. Он перенес свои потребности в спорт, но ты слушать не захотел.

Медленно оборачиваюсь и сталкиваюсь с его горьким, как самая противная таблетка, взглядом.

- Она уйдет от тебя, Адам. Она никогда тебя не простит. Чем скорее ты это поймешь, тем легче тебе будет жить дальше.

- Она не уйдет… - глупо отрицаю, хотя на подсознании мигает неприятная, красная лампочка.

Но я отрицаю все, что она мне говорит. Я это не принимаю! И никогда не приму.

- Посмотрим, - роняет отец.

Посмотрим! Хочу прорычать в ответ, но не трачу времени на тупость. Я ей все объясню. Я открою ей карты. Она меня поймет…поймет…она всегда меня понимала.

6. «Не приближайся»

Не знаю, сколько прошло времени с тех пор, как я приехала к Саю и Кате.

Мы с ней лежим в комнате для гостей. Она обнимает меня сзади. Ну как? Пытается. Между нами ее огромный живот, который неожиданно пинает меня, и я тихо усмехаюсь.

- Твой ребенок снова меня толкнул.

- Он хочет, чтобы его будущая крестная мама знала, что он рядом.

Это первое, что я ей сказала за все то время, которое успела провести в ее доме. Наверно, несколько часов? Для меня они пролетели незаметно.

В слезах, соплях, на каком-то отшибе жизни.

Было дико больно.

Сейчас как-то плевать. Наступил полный штиль, безразличие, будто я пустой сосуд, однако, стоит мне вспомнить о том, что случилось, он снова наполняется под завязку болью.

- Хорошо, что у нас не было детей… - шепчу, взгляд опять мажет, а Катя сзади тоже почти плачет.

Она тянется ко мне ближе, сжимает мои руки.

- Лизонька, пожалуйста…умоляю, не плачь.

Переживает. Это плохо. Я не хочу, чтобы ребенок пострадал, но ничего не могу с собой поделать.

- Прости, Кать. Прости…

- Не извиняйся, чего ты? С ума сошла что ли?! Это он должен просить прощения! Умолять! Каяться!

- Да какой в этом смысл? - тихо всхлипываю, - Я никогда его не прощу за это я… просто проверить не могу! Что он действительно…

- Я тоже…это так…странно…Он же любит тебя! Какого черта?!

Вот и я не знаю. Какого черта?! Адам же меня правда любит! Я это чувствую! Тогда…почему?…за что?…

Дверь в спальню открывается, запустив призрачный лучик света. Я не поворачиваюсь. Лишь сжимаюсь сильнее в надежде, что это не он.

- Лиз, я сейчас.

Она встает с кровати и уходит, но стены тонкие, так что я слышу разговор, в который хочу вслушиваться:

- ...Я надеюсь, что ты не привез его сюда?!

Тишина.

- Сай!

- Он — ее муж! Что я должен был делать?!

Твою мать.

У меня внутри все обрывается. Я не могу его сейчас увидеть! Я никогда не смогу. Никогда больше не захочу. Никогда…

- Я его не пущу!

- Катя.

- Я сказала — не пущу! - воинственно шипит подруга, - Вам обоим придется пройти через мой хладный труп!

Сай тихо усмехается.

- Ну раз через хладный…

Шлепок.

- Ай!

- Это не смешно! Выстави его немедленно!

- Кать…

- Нет! Он твой брат, я все понимаю, но я не желаю видеть его в своем доме! По крайней мере, сегодня!