— Я тебя никуда не отпускал, Лера, — едва ли не рычит. — Ты моя жена. Сейчас мы заделаем нового ребёнка, поедем домой и всё будет как раньше.

— Я… — вдохнув через силу, выкрикиваю, — лучше умру! Помогите!

Он зажимает мне рот ладонью.

— Заткнись. Говорила, что любишь… А теперь что, а?

5. Глава 5

Я захлёбываюсь слезами, от каждого его поцелуя становится всё хуже и хуже. Он запускает горячую большую ладонь под сорочку, оглаживает бедро и цокает.

— Что ты с собой сделала? Такая худая…

Я хриплю в его ладонь, выгибаюсь в спине, зажмуриваюсь.

Как же так? Неужели никто не вмешается?

— Лера, это я, твою мать! — Игнат отстаёт от моих ног и кричит прямо на ухо, будто иначе я не понимаю. — Твой муж. Ты с ума сошла?

— Я… — рваный шёпот выпадает, когда он отводит руку от моего лица, — мне… пожалуйста, Игнат… Что я тебе сделала? Зачем ты так?

На ресницах подрагивают слёзы.

— Как? Да что я такого сделал?

Я смотрю на него, сквозь пелену боли смотрю и понимаю — он правда не понимает.

Ему удивительно.

Игнату, который говорил о любви, о семейном счастье, о светлом будущем, о том, что мне больше не нужно ни о чём волноваться рядом с ним, о том, что худшее позади.

Игнату, который целовал мои пальцы, когда они были в ранах и мозолях от усердной работы.

Ему. Ему удивительно.

Он не понимает.

— Лера, все мужики ходят налево. Секс без чувств — разве это измена? Чем это от рыбалки отличается?

Он хлопает ладонью по подушке рядом с моим лицом, заставляя вздрогнуть. И отстраняется резко. Встаёт с кровати, начинает расхаживать по палате.

Злой, в чёрной дорогой рубашке, изрядно измятой.

— Почему ты мне раньше не сказал?

— О чём? Об этом все знают. Я тебя всему учить должен? Учить как одеваться, как сосать, как вести себя в браке, да?

— Может быть, кого-то это и устроит, — сажусь, обнимаю себя за колени, то и дело поглядывая на дверь, всё-таки надеясь, что кто-нибудь из докторов его выгонит… — Но ты знал, что меня — нет. Ты не озвучил это. Ты не сказал, что будешь изменять. Что для тебя это норма.

Смотреть на него больно.

Но я не могу отвести глаза.

Он ухмыляется.

— Такие вещи подразумеваются сами собой, малыш. Как же… — ухмылка режет лицо, — с тобой сложно.

— Хватит… я так устала, — в голосе появляются высокие, острые ноты. Плаксивые… Из-за этого и самой противно. — Просто отпусти меня. Я уеду домой. Если ты боишься за свою репутацию или что-то ещё… Я ни с кем не буду это обсуждать.

— В деревню вернёшься? — он усмехается. — Ты так радовалась моим подаркам. Довольна была своей новой жизнью… Мы подписывали брачный контракт, забыла? Тебе ничего не достанется после развода.

Само собой. Я даже не думала о таком.

Киваю охотно.

Надеясь, что наш разговор подходит к логическому завершению.

— Я бы тебе сама заплатила, лишь бы отпустил без разговоров… И все вещи, всё, что осталось в квартире, я не буду забирать.

— Уйдёшь прямо так в сорочке, а? — выгибает бровь.

— Да.

Он подходит к кровати, прожигает меня взглядом, отходит к окну, тяжело молчит.

— Ты меня предаёшь, Лера, — наконец, произносит глухо.

— Пожалуйста… не надо сводить меня с ума.

— Ты говорила, что любишь. И что теперь? Из-за малейшей трудности вся любовь исчезла, а?

Я пытаюсь закрыть уши ладонями, но всё равно слышу каждое слово.

— Я люблю… — всхлипываю. — Но уже не понимаю — кого.

Он кидается ко мне. Вновь встаёт на колени.

— Лера, послушай меня, — берёт за руку, нет сил её выдирать, я уже едва понимаю, что происходит, всё через какой-то звон, шум, стук собственного сердца, — я не хотел тебя обидеть. Не хотел расстроить. Тем более так. Я три ночи не спал, Лер… Я так воспитан. Для меня это нормально. Я просто… просто сглупил. Неужели ты не дашь мне шанс всё исправить?