- Ты в порядке? – спрашивает Егор, и я киваю. Глаза немного привыкают к разнице в освещении, его лицо очень близко, руки прижимают меня так крепко, что становится сложнее дышать.

- Да, всё хорошо. Спасибо, можешь отпускать, - неловко говорю я, смотря в сторону. Мне вдруг кажется, что смотреть в этот момент на него неправильно, неудобно и вообще, всё это ужасно смущает.

Егор хмыкает и расцепляет руки, так что я оказываюсь на свободе. И свобода эта отчетливо отдает холодным весенним воздухом. Лифт, конечно - одно название. На деле это деревянно-железная коробка, вся в щелях и отверстиях, ей точно не нужна вентиляция, она сама – одна сплошная вентиляция. Идея выйти в платье с каждой секундой сдает позиции, перемещаясь в моей голове от «неплохой» все ближе к «потрясающе ужасной».

Мы расходимся по разным углам лифта, Егор жмет кнопку вызова оператора, а я прижимаюсь спиной к стене и обхватываю себя руками, чтобы согреться.

Ни через минуту, ни через пять, ничего не происходит. То ли операторов нет на месте, то ли кнопка сломана, а по интернету тут вообще Бермудский треугольник, так что найти телефон лифтовой не получается. Решаем позвонить Лидии Петровне, чтобы она вызвала нам лифтеров. Где-то в промежутке звонит курьер, чтобы сообщить, что он не дождался и уехал. Отлично, это уже не просто плохой день, он прямо-таки ужасный.

Еще через десять минут оказывается, что прибудут они только через полчаса, самим дверь трогать нельзя, да и нечем ее открыть, в любом случае. Настроение неуклонно ползет к нулю.

Егор вдруг расстегивает куртку и садится прямо на пол. Благо, он довольно чистый, в нашем доме вообще живут какие-то очень правильные люди, которые соблюдают чистоту, не рисуют на стенах и всегда закрывают за собой дверь в подъезд, что меня очень приятно удивило при заселении. Но сейчас я не думаю о людях, я думаю о том, как огромный дровосек поместится в совсем небольшом лифте. Но он помещается, по диагонали, слегка согнув ноги, и внезапно разводит руки в пригласительном жесте.

- Что? – я растерянно моргаю, а он кривит губы в полуулыбке.

- Ты так простынешь за полчаса. Садись, не бойся, я теплый, еще и в куртке.

10. Глава 10

Я стою в тонком платье и тапочках, в холодном лифте и отчаянно хочу согреться. А хмурый дровосек сидит на полу и предлагает мне то, что абсолютно точно поможет.

Но как это будет выглядеть? Я, в обнимку с Егором, у него на коленях, на полу. Да плевать, как это будет выглядеть. Кто нас увидит?

Холод не тетка, так что первая часть меня, которая отчаянно требует тепла и на ручки, резво затыкает вторую, которая ноет, что так не делается и это неудобно.

Я неуклюже приземляюсь на колени к Егору, почти не дыша, и аккуратно прислоняюсь к его груди. Даже сквозь плотный свитер он весь пышет жаром, надо же, кто тут еще горячий, я вон совсем околела, а ему хоть бы хны. И пахнет он лесом, домом и чем-то еще, таким знакомым и неосязаемым. Наверное, так пахнет защита и забота, принятая в дар от сильного мужчины.

Он запахивает куртку плотнее, и я оказываюсь в кольце его рук. Это неожиданно приятно.

Все еще неудобно, все еще странно, но приятно, да. Я ловлю себя на мысли, что он тоже дышит слишком медленно, будто задерживает дыхание, как и я. Хмыкаю про себя. Хорошо, значит ему тоже не слишком удобно и, по крайней мере, в этом мы оказываемся похожи.

Осмелев, я вожусь, устраиваясь поудобнее, даже немного сгибаю ноги в коленях, чтобы они тоже отхватили немного тепла, но Егор в ответ просовывает руки под мои коленки и подтягивает их повыше.