Что она может сделать? Подать в суд? Нет оснований, она же подписала трудовой договор, значит, согласилась на их условия.

Если быть совсем честной, она всё равно не сможет здесь больше работать – не выдержит. Коллеги будут жалеть, злорадствовать, сочувствовать по-настоящему или со скрытой издёвкой. Невозможно чувствовать себя комфортно в подобной обстановке.

Жанне нужна работа, но не в компании Данила.

- Когда могу забрать свои документы?

- После обеда. Я обещала шефу сделать всё быстро, - хихикнула кадровичка.

Чего, спрашивается, радуется? Думает, что Данила сейчас к ней прибежит? Не прибежит, он считает, что в паре женщина не должна быть старше мужчины, более того – чем она моложе, тем лучше. Причём совершенно неважно, долгосрочные у них отношения, или нет.

Кадровичка в круг его интересов не войдёт – она, может быть и не старше, но уж не младше точно

- Зайдёшь за вещами? - спросила кадровичка. – Я могу сказать, чтобы тебя пропустили.

- Что, Данила сам сказать не может?

- Шефа сегодня не будет, все вопросы решаем по телефону.

Жанна удивлённо покачала головой. Чтобы Данила, совершенно здоровый, пропустил целый рабочий день? Да он в их медовый месяц мог максимум на полчаса опоздать!

Жанна не знала, что муж боялся с ней встретиться. Боялся, что она устроит в офисе скандал, и грязная, как скользкая осенняя лужа, история, которая произошла у них дома, станет достоянием общественности.

Данила, хоть и считал себя уверенным и сильным дельцом, до трясучки боялся сплетен. Переживал, что над ним будут смеяться в кypилкaх и обсуждать его личную жизнь за чашкой послеобеденного кофе.

Он шеф, он должен быть выше всего этого. И всё, что происходит в его жизни, должно быть идеально – иначе никак.

Время до обеда Жанна потеряла впустую: надо бы работу искать, а она то бродила по городу, то сидела в парке и бросала взъерошенным воробьям хлебные крошки.

Странно она себя чувствовала – словно у неё вынули из груди сердце, смяли его, как испорченный документ, и такое – мятое, вложили обратно. Теперь, вроде и есть сердце, но на самом деле его нет. Его разрушили, растоптали, вымарали в грязи. Оно, такое, Жанне тоже не нужно. Никому не нужно.

Пытку расчётом она выдержала до конца. Молча и глядя прямо перед собой, как сoлдaт на плацу, промаршировала до кабинета кадровички. Забрала документы, расписалась за их получение и вышла из офиса.

Надо отдать коллегам должное – никто не окликнул, не сделал вид, что знает о ситуации, не начал задавать неприятных вопросов.

На выходе дядечка-охранник, который, разумеется, уже был в курсе событий, ласково похлопал её по руке.

- Ты, дочка, не убивайся так, - посоветовал он. – Всё, что ни делается – всё к лучшему. Поверь, я знаю, что говорю.

Жанна, из последних сил сдерживая рвущийся из груди жалобный всхлип, кивнула.

Рекомендации оказались отвратными. С такими Жанну не то, что офис- менеджером не возьмут – посуду мыть не позволят. Кто, интересно, за неё «похлопотал»? Неужели муж? Внизу, на последней странице, стояла его подпись.

Всю следующую неделю Жанна искала работу. Деньги таяли, а подходящей вакансии всё не было. Жанна бы согласилась на любую, но надо ещё и комнату снять – на квартиру она не претендовала, понимала, что не потянет.

Чтобы сохранить хоть немного финансов, Жанна решила поехать к матери. Хоть за гостиницу не придётся платить.

Знакомый подъезд встретил Жанну яркоокрашенными в розовый стенами и чистеньким белым потолком. Ремонт сделали! Красота какая! Улыбаясь, Жанна позвонила в дверь.

Мама, в обтягивающих блестящих штанах, в узкой майке и с броским макияжем, распахнула дверь.