— Тебе нравится собака?

Малыш не поворачивается в мою сторону, но его пальчики на ручке подрагивают. А это признак заинтересованности. Хоть он и не подает знаки, тело все равно реагирует. И я радуюсь, что нашла лазейку.

Собаки, значит...

Есть тут у меня один неугомонный песель. Обязательно нужно Владика познакомить с Бучей. В терапии все средства хороши. А животные являются одним из лучших терапевтических способов вызвать эмоции. Животные с детьми хорошо ладят. Не раз были случаи, когда дети предпочитали общество своих питомцев, нежели близких родственников.

До обеда я занимаюсь только Владиком. Мне приходится час его уговаривать поесть, видимо ему настолько надоедает мое общество, что под конец он сдается. Открывает машинально рот, проглатывает, почти не жует.

Я знаю, что в папке есть подробные описания побоев. И издевательств. Но я никогда не читаю.

Это невозможно воспринимать и понимать. Мне достаточно того, что это было. А подробности опускаю...

— Полин, мне пора бежать! Там новенький, очень маленький. Не по возрасту...

— Ок.

— Нет, Полина, не ок. Будь, пожалуйста, поласковее с ним. Постарайся вывести его на игру. Говорить лучше не упрашивай, он плохо на речь реагирует. Жесты понимает.

— Ника, спасибо за лекцию, но я разберусь.

Ух, сучка. Так и бы вдарила в бубен.

— Я тебя по-человечески прошу, аккуратнее с ним.

— Ника, послушай! Не все такие сердобольные как ты. Я буду вести себя по регламенту. Это ты у нас любительница привязываться ко всем детдомовским. Мне это вообще не интересно. Ясно?

— Им нужна забота. Они и так говна хапнули сполна. Ты несправедлива.

Или у нее просто нет сердца.

— Ага, это очень гуманно с твоей стороны привязывать к себе ребенка. А потом его все равно заберут. Так кому ты лучше делаешь?

— Ну знаешь... Хочу напомнить, что почти все случаи в моей практике имеют хороший исход. Дети начинают говорить, самостоятельно заниматься, читать, писать.

— Ой, оставь свои регалии при себе. Мне не интересно.

— Я не хвастаюсь, Полин. Просто пытаюсь до тебя донести мысль.

— Ника, иди. У тебя сегодня годовщина.

Упоминание о муже портит настроение. Мне же никуда не нужно торопиться, дома никто не ждет.

— Я останусь!

— Чего?

— Останусь с Владиком.

— Ну уж нет, Ника. Иди домой. Не нужны тут эти твои жертвы. Опять потом все будут ходить и говорить, какая ты у нас хорошая. Аж блевать охота.

— Господи, Полина, откуда столько желчи? Что я тебе сделала то?

— Просто мне не нравится, что ты везде.

— А, то есть как просить подменить тебя, так это легко. А как...

— Ника, все. Разговор окончен. С новым приемышем до вечера буду я.

Она отмахивается от меня, обходит. В любой другой день я бы ответила ей. Да так, что у нее бы не нашлось, что сказать. Но я молчу.

Устала на самом деле. Сил нет. Стресс дает о себе знать. Лучше домой, хоть и не хочется мальчика оставлять с этой дурой.

До дома еду как в прострации, в голове мысли о терапии. Перебираю все знания, что у меня есть. Различные игровые методики, работа с животными, шоковая терапия, воспроизведение событий. Идей много, главное, чтобы помогло.

Дома меня встречает интересная картина. На кухне накрыт стол, букет алых роз и бутылка красного французского вина.

Это Степа решил так извиниться? Ну мило, конечно, но на меня такое не действует. Задобрить вкусным ужином не получится.

В душе льется вода. Он что, решил помыться? Рассчитывает на секс? Совсем обнаглел.

Надо гнать его отсюда, как можно быстрее.

— Степ, открывай!

Вода выключается. За дверью голоса.

Голоса? Что за ерунда?

— Что?

Выглядывает по пояс голый, замотанный в полотенце на бедрах.