— Давай, что ли, чайку попьем, а потом уж и за работу, — предлагает она и нажимает кнопку на чайнике.

Неуверенно киваю и присаживаюсь на стул. Вроде не все так плохо, как казалось в самом начале.

— Ну рассказывай, как такую молодую и красивую занесло к нам? — Начальница разливает в чашки кипяток и кладет по пакетику чая.

— Работа нужна, а опыта нет, — робко улыбаюсь.

— Так и не будет, если полы драить, — хмыкает она.

— Замкнутый круг, — пожимаю плечами.

Сама все это знаю, но других вариантов пока нет. Мне нужно просто выдохнуть и переждать. Чтобы хоть немного все утряслось, тогда уже основательно подумать, как жить дальше. А пока мне нужно кормить ребенка.

— Ладно, не переживай, все наладится.

— Спасибо.

— Да не за что, пойдем работать. — Нина Вадимовна поднимается на ноги.

— Пойдемте.

— Вот здесь можешь переодеться, — указывает на небольшой закуток с ширмой.

— А я не брала с собой ничего… — растерянно хлопаю глазами. — Мне не говорили, что надо.

— В шкафу посмотри, должен быть твой размер.

Распахиваю створки и с удивлением обнаруживаю комплекты одежды, заботливо сложенные стопкой. Нахожу наиболее подходящий. Брюки и туника. Униформа. Надеваю — немного висит, но не критично.

— Вот и отлично, — усмехается Нина Вадимовна. — А теперь за работу.

Она толкает ко мне тележку с ведрами, швабрами и еще какими-то пузырьками и выходит из кабинета. Шумно выдыхаю и уверенно шагаю за ней.

Ровно в пять заканчивается мой рабочий день. С ног валюсь от усталости и боюсь уснуть на ходу. Мне кажется, я никогда столько не пахала. Даже в молодости. Одно дело убраться в школьном классе во время дежурства или дома полы помыть, и совсем другое — уборка промышленных масштабов. У меня руки не шевелятся, нежная кожа покраснела, а маникюр облупился. Резиновые перчатки могли бы спасти, но узнала я о них не сразу. В итоге получила несколько ожогов химией. Хочется плакать, но нельзя. Я должна быть сильной. Мне нужна работа. Хотя какая это работа? Каторга настоящая!

Прощаюсь с Ниной Вадимовной и бегу в садик. Надеюсь, хоть у Юленьки день прошел хорошо. Забираю дочь — она вроде довольна, щебечет, как птичка, рассказывает о новой группе, о ребятах. А у меня даже нет сил внимательно послушать. Я иду-то на автомате, ногами еле перебираю. Внезапно дочка на радостях крепко хватается за ладонь, и я вскрикиваю.

— Мамочка, а что это? — Она указывает на ожоги.

— Ничего страшного, просто немного обожглась.

Открываю дверь в квартиру и буквально вваливаюсь, присаживаясь на пуфик в коридоре. Раздеваемся, моем руки, я грею сваренный вчера суп, едим молча. У меня сил нет говорить, а Юле я во время еды разговаривать не разрешаю. А вот после ужина она садится рядом со мной на диван, ласково берет мою руку, гладит ожоги и говорит:

— Ничего, я сейчас поцелую, и все пройдет, правда?

— Правда, — целую дочь в макушку.

Она тихонько прикасается губами к ожогам, а потом спрашивает:

— Меньше болит?

— Конечно, милая. Давай ты немного поиграешь, а я отдохну, хорошо?

Она кивает и убегает. А я распластываюсь на диване. Ощущение, что руки и ноги весят по тонне, а тело превратилось в желе. Надеюсь, я привыкну, иначе через неделю останется только ползать.

15. Глава 15 Алина

Утром просыпаюсь с ощущением, что на мне висят десятикилограммовые гири. Ноги не хотят двигаться, руки — разгибаться, но я усилием воли заставляю себя сползти с кровати и даже сделать зарядку. Немного помогает. На этот раз я проснулась вовремя. Удивительно, но и Юлечку не пришлось долго будить. Стоило наспомнить про садик, вскакивает и бежит умываться. Неужели так понравилось? Ну и хорошо.