— Вкусно. — Юленька облизывает пальцы, как маленькая обезьянка.

— Ну кто так делает, — качаю я головой и протягиваю ей бумажное полотенце.

Накормив малышку, отмываю, укладываю спать и сама остаюсь с ней. Не хочу идти к мужу, не могу больше находиться рядом с ним. От одной мысли, что он касался других женщин, становится дурно.

Лежу рядом с дочерью. Она посапывает во сне, а я не могу уснуть. Слезы катятся сами собой, я то и дело вытираю их о подушку и пытаюсь не разбудить Юлю. Знаю много семей, которые распались по причине измен, и никогда не думала, что стану одной из тех, кому изменяют. Ведь у нас все было хорошо: и любовь, и дом полная чаша, и красавица-дочка. А теперь… даже не знаю, что делать и как утром смотреть на мужа.

В тяжелых раздумьях засыпаю, но сплю беспокойно, тревога и обида не отпускают даже во сне, преследуя, накатывая волнами паники. То и дело просыпаюсь, надеясь, что все окажется лишь кошмаром, и каждый раз убеждаюсь: это реальность.

2. Глава 2 Алина

Полночи проревела и как итог совершенно не выспалась. Смотрю на себя в зеркало и снова хочется плакать. Мешки под глазами ничем не замазать, как в таком виде выходить на улицу? В нашем кругу это не принято. Умываюсь холодной водой и иду будить дочку.

— Ну мам, не хочу, — канючит она.

Она не любит английский, но Олег настаивает на раннем изучении языков. Готовит ее к элитной школе.

— Надо. Это твоя работа.

— А твоя работа какая? — хмурится Юлька, а я лишь вздыхаю.

— Моя работа следить за домом и заниматься твоим воспитанием, — повторяю заученную благодаря мужу фразу.

А по факту нет у меня никакой работы и не было никогда. Ни одного дня в жизни не отработала, замуж вышла, и закрутилась семейная жизнь. Ладно хоть образование получила. Успела после школы поступить в колледж и закончить по специальности «Коммерция». Ну да, название кричащее, а по факту никуда с таким дипломом не устроиться, мы же не бизнесменов учились, а на что-то среднее между продавцом и товароведом. В общем, специалист широкого профиля, в простонародье — домохозяйка.

— Давай-давай, поднимайся.

Открываю шторы, впуская солнечный свет. Начало осени в самом разгаре и так хочется радоваться новому дню, но тяжесть в груди не дает. Забыть бы вчерашний вечер и жить как прежде, но я не могу. Все думаю о вчерашнем, в памяти мелькают, словно на повторе, куски переписки и фото. Противно, гадко. И самое ужасное — это ведь не вчера началось. И даже не неделю назад. Судя по сообщениям, это длится не меньше полугода. Как я ничего не заметила? Начинаю вспоминать. Да, были какие-то странности, но я списывала это на занятость Олега. А оказалось… Надо с ним поговорить, так нельзя. Но сначала продумать разговор, а я не знаю, что говорить и как.

Оставляю дочку одеваться, а сама иду на кухню. Привычно суечусь у плиты, но все валится из рук. Кофе убегает, каша подгорает. Дом внезапно кажется мне чужим и неприветливым. Нервы натягиваются до предела. Кажется, одно легкое движение — и срыв неминуем.

— Юля, давай быстрее, — огрызаюсь от беспомощности, но быстро беру себя в руки. Выплескивать негатив на ребенка не стоит. Она же не виновата, то ее отец — обыкновенный потаскун.

Дочка обиженно поджимает губы и забирается на стул. Хочу извиниться, но не могу, слишком взвинчена. Ставлю перед ней тарелку с кашей и сок, а сама возвращаюсь к раковине, чтобы помыть посуду и хоть немного успокоиться.

Из комнаты, почесывая живот, выходит Олег и неприятно морщится. То ли от света, то ли от головной боли. Никак не реагирую, мою посуду и делаю вид, что не замечаю его. Открывает бутылку с минералкой и жадно пьет прямо из горла. Помятый и обрюзгший, а может, это мое воображение дорисовывает то, чего нет. Ведь раньше я не обращала на это внимания, все мы с утра выглядим не особо хорошо. Но сейчас мне противно.