Поднимаюсь на ноги, чтобы уйти на кухню, но резко оборачиваюсь, когда мое запястье попадает в плен теплых пальцев.

— Ты чего такая замороченная? — Глеб протягивает мне бокал. — Можешь не волноваться, я чист.

Взвинченная от нервов, которые шалят в компании его самоуверенности, я поддаюсь порыву и смеюсь, пока не ловлю его потемневший взгляд на своих губах.

— Что? У меня что-то на лице?

— Нет, — он указывает бокалом на меня. — Твой смех. Я еще не слышал его.

Я смотрю на Глеба в каком-то неверии, пока масса смешанных эмоций поднимается к горлу. И мне приходится проглотить их, чтобы голос прозвучал ровно:

— Ты опять флиртуешь со мной?

Он наклоняет голову, лениво поглаживая мою чувствительную кожу своими грубыми пальцами, и на мгновение я прикрываю глаза, проигрывая ощущениям, которых так мало в моей жизни. Но когда дрожь охватывает все тело, я выдергиваю руку и убеждаю себя, что это от прохладного порыва ветра. Вот только вместо свободы я оказываюсь притянута ближе к красивому лицу Глеба.

— Тебе не понравится мой ответ, — его горячее дыхание танцует на моих губах, точно языки пламени.

Наглость этого парня слишком действует мне на нервы. Снова тяну свою ладонь из его твердой и в то же время мягкой хватки, но, прежде чем получаю свободу, Глеб скользит большим пальцем по запястью, задерживаясь на пульсе, который пытается пробиться через кожу.

— Я флиртую с тобой, Лена, — серьезно говорит он своим греховно низким голосом. — Потому что мне интересно, что ты скрываешь под своими холодными доспехами.

12. Глава 12

— Прекрати, Глеб, — огрызаюсь и отступаю назад, позволяя его правде сбить мое дыхание. — Ты никогда и ничего не узнаешь, — я бросаю ответы вслепую, надеясь, что хоть один попадет в цель.

Но Глеба это только забавляет.

Его цель — разбить все мои щиты, и пока, к большому сожалению, счет на его стороне.

От подобного осознания воздуха в легких внезапно становится слишком мало.

И это оказывается достаточно очевидным, потому что Глеб обратил все свое внимание на мою часто вздымающуюся грудь.

Я никогда еще не чувствовала себя такой уязвимой из-за мужчины, наверное, поэтому и не знаю, как сейчас реагировать.

— Ты бросаешь мне вызов?

Глеб делает еще глоток и ухмыляется гранатовыми, влажными от вина губами, которые мне внезапно захотелось облизать. Но я прикусываю себе язык за столь абсурдные мысли.

— Я не шучу, Глеб. — Прочистив горло, нервно приглаживаю волосы и продолжаю нарочито строгим тоном: — Заканчивай свои игры или переключись на кого-нибудь попроще. — Я указываю пальцем на себя, а потом на него: — Чтобы ты ни напридумывал себе, я в этом не участвую. Не нарывайся на грубость.

Глеб растягивает губы в широкой обаятельной улыбке и облокачивается рукой с бокалом о свое мощное бедро.

— А может, я люблю грубость. — В уголке его мужественного рта мелькает кончик языка, и я изо всех сил стараюсь не сжимать бедра, чтобы заглушить глупую реакцию своего тела. — И не притворяйся, что тебе это не нравится. — Он ухмыляется, похлопывая пальцем второй руки по своей щеке, а потом тычет им в меня: — Ложь тебе не к лицу.

— Заканчивай, Глеб.

— Я не могу.

Он ставит бокал на стол и спрыгивает с перил, вынуждая меня сделать два шага назад.

— А ты постарайся, — я горжусь собой, что голос не дрогнул, но это не спасает от напряжения, которое с каждой секундой растет между нами, пока Глеб изучает меня своими глазами цвета крепкого виски. — Глеб, я серьезно. Прекрати себя так вести, будто я свободная женщина.

— Нет, ты не свободная, — он надвигается на меня, и я интуитивно увеличиваю расстояние между нами. Мне не по себе от его близости. Я уже и забыла, когда мужчина вызывал во мне эмоции, которые заставляют сердцевину сжиматься от предвкушения чего-то запретного. — Но ты женщина, которая мне интересна.