Даже вздрагиваю от такого вопроса. Не хочу говорить о муже. Ни капельки. Поэтому уклончиво отвечаю:

- Так вышло.

Он задерживает на мне взгляд. Кажется, что считывает эмоции, поэтому отворачиваюсь и смотрю на тротуар. За окном моросит мелкий дождик, прохожие бегут, стараясь как можно скорее спрятаться. Холодно, темно и слякотно.

Называю ему адрес клиники, в которой лежит мама. Прошу, чтобы отвез туда.

Морозов всю дорогу задает вопросы о моей жизни, кидает на меня внимательные, цепкие взгляды. Такое чувство, что догадывается, что у меня не всё хорошо. Но я стараюсь не подавать виду.

Украдкой наблюдаю за ним. Ведет машину уверенно, серьезно. Останавливается на очередном светофоре, кидает на меня взгляд.

- Кстати, Ксюш. Мои соболезнования по поводу брата, - внезапно говорит он.

Закусываю губы, коротко киваю и отворачиваюсь, боясь заплакать. Почти год прошел, как его не стало, а всё равно внутри всё переворачивается и болит.

Морозов тогда помог. Я знаю. Когда узнал, перевел маме внушительную сумму денег на похороны и поддержку. Они ведь были когда-то лучшими друзьями.

Через полчаса мы уже входим в клинику. Нас пропускают без проблем. Молча идем к палате мамы.

- Какие прогнозы? – опять задает свой вопрос Саша.

Пожимаю плечами.

- Никаких прогнозов не дают, - тихо отвечаю.

Входим в палату. Я сразу подхожу к кровати, беру маму за руку. Каждый раз всматриваюсь в лицо, пытаюсь ловить хоть какие-то изменения. Кажется, что в этот момент она, наконец, откроет глаза и посмотрит на меня.

- Пришлешь мне все результаты и заключения, - вздрагиваю от приглушенного низкого голоса Морозов. Даже забыла, что он здесь. – У меня есть хороший знакомый в Москве. У него своя клиника. С ним переговорю. Не против?

Замираю и смотрю на него во все глаза.

- Конечно, не против, - шепчу, борясь со слезами. – Я… Спасибо тебе…

- Пока не за что.

Зависаем, смотрит друг на друга. Морозов серьезный, скользит задумчивым взглядом по моему лицу. Отворачиваюсь первая.

Через несколько минут выходим из палаты, идем по коридору. Я, вообще-то, еще хотела зайти к заведующему, если он на месте. Надо узнать, во сколько обходится нахождение моей мамы здесь и ее лечение. Хочу предусмотреть все варианты… Есть большая вероятность, что с мужем договориться «полюбовно» не получится.

- Слушай, Ксюш, - говорит Морозов. – Я, конечно, не люблю давать пустых обещаний. Но всё будет хорошо. Я возьму этот вопрос на свой контроль. Уверен, что твоя мать поправится. Если надо, отправим ее в Германию или Швейцарию. Где-то однозначной ей помогут.

- Саш, у меня нет таких денег… - говорю это и прикусываю язык.

- Деньги не проблема, - медленно говорит он и смотрит так, как будто пытается прочитать мои мысли.

Знаю, что моя фраза звучит странно. Мой муж – богатый человек, у него есть все возможности.

- Ксения? – вздрагиваю от знакомого женского голоса.

О, Боже… Еще этого не хватало! Совсем забыла, что мама моего мужа тоже лежит в этой клинике. Медленно поворачиваю голову в ее сторону, ловлю на себе хмурый взгляд…

9. 9

Ксения

- Ксения, надеюсь, ты меня пришла проведать? – спрашивает Розалия Львовна.

Замираю и смотрю на нее. Вообще-то, нет. Я забыла, что она здесь находится.

- Я сейчас к вам зайду, - отвечаю ей.

Кидаю взгляд на Морозова. Он смотрит серьезно, изучающе. Кажется, что сканирует ситуацию и мои эмоции. И мне не по себе. Не хочу, чтобы он меня такой видел.

- Саш, ты иди. Я задержусь. Спасибо тебе.

- Подожду тебя в машине, - кивает он и уходит, не дав мне договорить.

А я хотела сказать, чтобы не ждал. Так будет лучше…