Выхожу в ванную с дочкой. Вся семейка закрылась на кухне и тихо переговариваются. По обрывкам фраз понимаю – перемывают мне кости. Стараюсь не слушать. Включаю воду. Аришка… все внимание ей.

Когда выхожу из ванной комнаты, натыкаюсь на мать. Она явно меня поджидает.

- Покормила, красавицу, - слащаво улыбается.

- Да, - хочу пройти мимо нее.

- Даже не дала на внучку полюбоваться, - кряхтит наигранно-обиженно.

- Отстань, - нет сил вступать с ней в бессмысленный разговор. Свою позицию она озвучила. Они все.

- Лер, доченька, - протягивает руку, касается моего плеча. Сбрасываю ее руку. – Ох, какой характер тяжелый, - качает головой. – Я хотела сказать…

- Лучше ничего не говори, - грубо обрываю.

- Тебя, естественно, никто не выгоняет, не подумай, - все равно продолжает, идет за мной следом, - Ты отдохни, успокойся, и к себе езжай. Негоже мужа дочери лишать. Ромочка ждет вас. Места себе не находит.

Хочется крикнуть: «Что вы все несете! Неужели не понимаете! Хватит! Мне так больно!».

Только меня никто не услышит. В один миг моя семья, мои родные стали чужими… нет хуже… врагами… Которые подобно до изощренных палачей, истязают меня с профессиональным знанием дела.

- Пусть его Алена успокоит. У нее эти годы это отлично получалось, - меня передергивает от омерзения.

- Дочь, у меня сердце болит, глядя, как ты все рушишь, - демонстративно руку на сердце себе кладет.

- Не переживай, я тут не останусь.

- А куда пойдешь? – прищуривается.

- Разберусь.

- Тетя Лера, они тебя обижают? – из комнаты выходит Димка, окидывает внимательным взглядом нас с матерью.

- Все нормально, - пытаюсь улыбнуться, а в результате едва сдерживаю слезы при племяннике.

Он отличный парень, отзывчивый, добрый. Но теперь в голове засел вопрос: чей он сын?

- Хочешь, я с тобой поеду, буду тебя защищать! – становится между мной и матерью.

- Спасибо, Дим. Но тебе лучше тут с бабушкой быть.

Мама как-то очень быстро и проворно ретируется. Хлопает дверью на кухню.

И к лучшему. Надо немедленно уходить, пока они меня морально не уничтожили. Больше подобных разговоров я не выдержу. Сниму комнату в отеле на пару дней. А дальше решу, что делать. Я парализована болью, мне нужен покой.

- Бабушка тебя обидела, - топает ногой.

- Она… она… - язык не поворачивается сказать что-то хорошее о матери… дожилась. – Так бывает, Дим. Я справлюсь, - закусываю губу.

Племянник подходит и обнимает меня. Прижимается осторожно, чтобы не задеть Аришку у меня на руках.

- Все будет хорошо, теть, - шепчет так уверенно, что мне хочется верить его таким искренним словам.

Собирать мне нечего. Даже, наоборот, нечего надеть, ни куртки, ни обуви. Ничего все по дороге куплю. Главное – уйти, я тут дышать не могу.

Открываю входную дверь. Не собираюсь ни с кем даже прощаться. Они вылетают сами.

- Ты ж не к папе едешь? – уточняет Зорька.

- Нет. И так понимаю, ты со мной не пойдешь?

Зачем спрашиваю? Все понятно.

- Куда? В никуда? – смеется. Потом резко прекращает. Внимательно на меня смотрит, и уже ласковей добавляет. - Я буду ждать тебя дома, мамочка, - хочет ко мне подойти, но я рукой останавливаю ее.

- Променяла мать на балет. Удачи, дочь.

- Одумайся, Лерка, - вставляет пять копеек отчим.

Выхожу из квартиры, с один момент ставшей ненавистной.

- Бессовестная! – летит мне в спину еще один словесный удар от матери.

Захлопываю дверь. Едва выхожу из подъезда, на телефон одновременно приходят три сообщения.

Два из разных банков, что все имеющиеся деньги переведены на другой счет.

Третья от мужа:

«Возвращайся! Я так тебя жду, Любимая!