– Ох, – простонала она во весь голос так, что я услышала из соседней комнаты.

– Что такое, мам? – я сняла обувь и прошла к ней.

– Голова раскалывается. Зачем я столько пила? Хотя сама же знаю, зачем, – глубоко вздохнула она, потупив взгляд в пол так, будто ей было стыдно передо мной. Что-то новенькое.

– Мам, зачем ты так? – положила я руку ей на плечо и присела рядом.

Несмотря на все наши разногласия, я всё равно чувствовала себя обязанной помочь или хотя бы посочувствовать. Ведь она моя мать, какой бы она ни была и какие бы разногласия у нас не были в прошлом.

– А как? Жизнь прожита зря, – на глазах её выступили слезы.

– Что ты говоришь такое? Ну где? В каком месте? Перестань, – погладила я ее по спине, пытаясь подбодрить.

Мама просто тихонько начала постанывать, по ее щекам покатились слезы, лицо скривилось и выражало только боль. Боль, как она сказала от “зря прожитой жизни”, хотя я всё еще не могла понять, о чем она говорит.

– Мам, ты об отце? Я, конечно, тоже удивлена, но если так подумать, – сделала паузу, чтобы правильно сформулировать мысль, – он же тоже мужик, так чего удивляться? Я уже ничему не удивляюсь после поступка своего мужа. Да, неприятно такое осознавать, что родной отец сходил налево…

– Ходил, – перебила меня мама.

– Что? – осеклась я.

– Не сходил. Ходил. Это не единожды было. Всю жизнь ходил.

– Чего? – удивилась я и округлила глаза, подняв брови на лоб.

– Того. Он всю жизнь ходил налево.

– И ты знала об этом? И ничего не делала? – возмущенно процедила я.

– Конечно, ничего не делала, я ведь очень любила его и всю жизнь это проглатывала. Знала, что он уйдет, открой я вдруг рот по этому поводу.

Это объясняло мамино поведение на счет измены Димы. Вот почему это ее никак не смутило, когда я объявила ей свое недовольство. Для нее сохранить семью было первостепенной задачей, и неважно какой ценой.

– Ну хорошо, а как же ты узнала, что он ходил налево? – решила поинтересоваться я. Мало ли, может, она преувеличивает про “всю жизнь”.

– А чего тут узнавать? Расследования не нужны никакие, – мама развела руками и пожала плечами. – Сказал, что пошел к Людке за солью на пять минут, а вернулся через два часа, довольный, порозовевший и без соли. Сказал, что разговорились просто и соль он забыл. Потом уходил сразу и приносил ее за пять минут, как изначально и обещал. А я что, дура какая-то в такие сказки верить? Делала вид, что верю. Но если он ходит к ней под любым предлогом по долгу, всё ведь очевидно, сама понимаешь.

– Что? Отец всю жизнь ходил к твоей сестре?! – я аж повысила тон от навалившегося на меня шока. – И ты ничего не делала? Как же ты могла всё это терпеть столько лет?!

– Я не хотела его терять, просто любила и думала, что это просто физиология, через пару лет она ему надоест и всё вернется на круги своя. Но шли годы, а ничего не менялось и по сей день. Они меня держали за дурочку и не думали, что я что-то знаю. Но тут много мозгов не надо, чтобы сложить дважды два, – выдохнула она, сделала глубокий вдох и продолжила. – А что мне делать-то было? В деревне, между прочим, без мужика никуда! Я бы себя не прокормила и тебя тоже, между прочим! Это ты тут в городе вся такая состоявшаяся и независимая, а я? Представь себя на моем месте! – всхлипнула она в конце.

В чем-то я ее могла понять. Она была сильно зависима от мужчины и не могла его потерять. В деревне непьющий, работящий мужчина, действительно, на вес золота. Но как же женское достоинство? Как можно было не скандалить и не промывать ему мозги по поводу хранения супружеской верности, я не понимала всё равно.