У меня уже не было сил смотреть на него, знать, что он рядом. Я не понимала, как можно быть таким наглым и непрошибаемым, чтобы оставаться в квартире, когда жена тебя выгоняет за предательство и измену.

– Что значит, уходит? На работу? – не поняла мама.

– Я вам сейчас всё объясню, – произнесла я и злым взглядом посмотрела на Диму. Вот только в этот момент в дело вступила тетя Люда, которой, видимо, надоело молчать.

– Не нужны нам твои объяснения! – завопила она, как обычно, в своей манере, беспардонно и нахально. – Ты свою родную сестру в больницу свела! Произволом тут занимаешься! Обвиняешь честных людей непонятно в чем! И мужа еще выгоняешь! Что тут думать?!

– Двоюродную, тетя Люда, не родную, – съязвила я, не собираясь терпеть ее нападки.

Если раньше я просто не переваривала тетю Люду, то сейчас от ее грубого и безапеляционного тона во мне всё вскипело. Но больше всего меня уязвляло молчание матери, которая всю жизнь поддакивала ей, никогда меня не защищала. Наивная я. Неужели надеялась на ее защиту?

– Да как ты смеешь?! – завопила тетя Люда во всё горло и кинулась на меня с кулаками. – Неблагодарная гадина! Мы всю жизнь положили, чтобы вырастить тебя, а ты к нам вот так задницей сейчас поворачиваешься? Правильно говорят, большие деньги портят людей!

Я попятилась назад, чтобы она меня не задела. Стало слегка страшно от ее физических нападок. Благо, ее успел остановить отец, и она не успела причинить мне вреда. Но какое же удовольствие я получила от ее разъяренного взгляда, налитого кровью. Это того стоило. Больше я не та девочка-подросток, которая молча терпела ее тычки и щипки, когда ей что-то не нравилось, или Настя шалила, за это была бита одноклассниками, а тетя Люда считала всегда виноватой меня. Мама всегда говорила, что она воспринимает меня своей родной старшей дочкой, но с возрастом я поняла, что просто была отщепенцем, козлом отпущения. И ей просто доставляло удовольствие портить мне жизнь и наносить увечья.

– Это вы-то меня воспитывали, тетя Люда?

Я ухмыльнулась, чувствуя неподдельное удовлетворение, что могу больше не молчать и говорить всё, что думаю, и ее снова накрыло истерикой. Она разоралась и стала крыть меня отборными матами, а мои родители даже и не думали угомонить ее. Разве что отец держал ее, чтобы она не распускала руки. Я подняла руку и влепила ей хлесткую пощечину.

– Угомонитесь! – рявкнула. – Кто вы такая, чтобы меня же в моем доме оскорблять?! У вас есть своя ненаглядная дочка, ею и занимайтесь. Но судя по тому, что она вытворяет, вы давно ее упустили.

На несколько секунд воцарилась глухая тишина. Все в шоке разглядывали меня, не ожидая от меня подобного отпора. Тетя Люда и вовсе хватала ртом воздух, даже схватилась за сердце, будто ей стало плохо, но я не собиралась идти на поводу этого спектакля. Мать стала причитать, чтобы я быстро извинилась и попросила у тетки прощения чуть ли не на коленях. Но и я больше не собиралась быть тряпкой. С меня довольно!

– Убирайтесь из моей квартиры, если вы приехали только для того, чтобы прогнуть меня ради своих интересов. Никого из вас мой развод с мужем не касается! Пошли вон!

– Пошли вон!

Все застыли в ступоре от моего крика. Никто не ожидал от меня подобной реакции. Ну да, горько усмехнулась я про себя. Все привыкли к покладистой лохушке Лене, которая готова посадить всех к себе на шею, да еще выслушивать оскорбления и извиняться за них же. Баста! Больше этой Лены не существует. Довольно с меня унижений. Я этого не заслужила.

– Что ты такое говоришь, дочка? – возмутилась мама, первой нарушив гробовое молчание. – Мы твоя семья, ты не смеешь так с нами разговаривать, еще и выгонять нас. Мы у себя дома, так что никуда не пойдем.